Елизавета Рысенкова - Ты живёшь в уездном городе N...

Ты живёшь в уездном городе N,
В старомодном доме возле реки,
Где весной так сладко цветёт сирень,
А зимой сугробы так глубоки.
Равнодушен к шуму душных столиц,
К перелётной славе, к пустой молве…
Ведь в саду твоём сладкозвучных птиц
Больше, чем и в Питере, и в Москве.

И в дому твоём покой да уют,
И в печи под вечер ворчит сосна,
И такие книги в шкафах живут,
Что легко ночами сидеть без сна.
Я так ясно вижу, как ты, устав,
Ввечеру садишься один к огню
И душистым чаем из диких трав
Запиваешь Сартра или Камю.

И тебе, конечно же, дела нет
До того, что где-то на берегах
Тех пустынных волн, что воспел поэт,
Чей бессмертный том ты держал в руках
С полчаса назад, но затем, прельщён
Иноземным словом, решил: «Потом…»
И какой-то странной тоской смущён
Восвояси грузный отправил том.

Ну так вот: на этих-то берегах
Я который год от руки к руке,
От судьбы к судьбе нахожусь в бегах,
И душа моя - в затяжном прыжке:
Не найдёт спасительного кольца,
Чтобы дёрнуть и клубок размотать,
С безоглядной дерзостью беглеца,
Перебив конвой, с рудника сбежать.

Я билет взяла бы в один конец
И с собой не стала бы брать ничего,
Но одно смущает меня, mein herz,
Я не то, что адреса твоего,
Даже имени, и того не знаю,
А помню лишь дом да сад,
Где встречались мы на закате сна
Сотни лет вперёд, сотни лет назад.

А ещё: как пахло в ночи бедой,
Как слюдой мерцала вдали река,
Как потом поил ты меня водой,
Приворотной, из местного родника.
Но навряд ли мне подадут билет
На такую бедность координат.
Вот и маюсь я от судьбы к судьбе,
От руки к руке, мой далёкий брат.

Ты в своём любезном уездном N
Хоть на миг задумайся: как я там?
Ведь поил водой, не спускал с колен,
Говорил: «Проснуться вовек не дам».
Но уж, коль проснулась, так дай мне знак,
Хоть случайно встреться, хоть напиши,
По пустыне волн, раздвигая мрак,
Разыщи, пожалуйста, разыщи…