Интернет-конкурс, XIX сезон

Только мудрецы семи костров помнят как было,
танцы до утра, босяком, под луной, было, да сплыло.
Первый поцелуй не вернуть назад, прохудилось лукошко,
старая Яга на печи одна, дом на курьих ножках.

Человечий дух здесь не был вечность, потерял клубок,
ворон поседел, ведь бесконечность знает в боли толк.
Кто пойдет в Неведомое с твердой рукой, в вечернюю зарю,
флейта камыша подскажет путь под венец к алтарю.

Так на том стоит, удел таков, и стоять будет,
колдовской лес, где нет врагов, перекресток судеб.
Не сметут стихии его, он и сам стихия, на дубу кречет,
верных наградит, иным благоволит, водой раны лечит.

А была прекрасней красоты
чародейка молодость лихая.
Весь лесной народ ей нес цветы,
страсти аромат благоухая.

БАЛЛАДА О БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШЕМ

Меня нашли в четверг на минном поле,
в глазах разбилось небо, как стекло.
И все, чему меня учили в школе,
в соседнюю воронку утекло.

Друзья мои по роте и по взводу
ушли назад, оставив рубежи,
и похоронная команда на подводу
меня забыла в среду положить.

И я лежал и пушек не пугался,
напуганный до смерти всей войной.
И подошел ко мне какой-то гансик
и наклонился тихо надо мной.

И обомлел недавний гитлер-югенд,
узнав в моем лице свое лицо,
и удивленно плакал он, напуган
моей или своей судьбы концом.

О жизни не имея и понятья,
о смерти рассуждая, как старик,
он бормотал молитвы ли, проклятья,
но я не понимал его язык.

И чтоб не видеть глаз моих незрячих,
в земле немецкой мой недавний враг
он закопал меня, немецкий мальчик.
От смерти думал откупиться так.

А через день, когда вернулись наши,
убитый Ганс в обочине лежал.
Мой друг сказал:"Как он похож на Сашку...
Теперь уж не найдешь его... А жаль."

И я лежу уже десятилетья
в земле чужой, я к этому привык.
И слышу: надо мной играют дети,
но я не понимаю их язык.

1978

А. Дольский

Нестаринная казачья песня.

Не буди ты меня, не буди.
Я гуляю во сне по долине.
Если хочешь, со мною пойди.
По местам без сословья и чина.

А давай ка отпустим коней.
Им на воле где есть разгуляться.
Истомились под сбруей своей…
Ведь и им сны какие то снятся.

Всей родне и себе долгих лет.
Загадаем такое желанье.
Вот и берег, там встретим рассвет,
Когда солнце взойдёт над Кубанью.

Рядом с нами и кум, и братан.
Вот под этой, под старою сливой
Собирай нас на круг, атаман,
Тех, кто умерли и ещё живы.

Мы за этим, за длинным столом
Разольём пиво пенное в кружки
И споём, и всплакнём, а потом
Помолчим и помянем друг дружку.

Образа с перебитых знамён,
Не смотрите на нас с укоризной.
Мы ввязались в тот бой напролом
По заданию нашей отчизны.

Так и вижу священную рать,
Казаков поредевшие лавы…
Вот опять им лошадок седлать
И скакать за какой-нибудь славой.

Кто проснётся к утру — поглядим,
А кто нет, путь свой кончит недлинный.
Не буди ты меня, не буди.
Я гуляю во сне по долине.

Под гитару можно послушать на https://www.youtube.com/watch?v=C8oJJgMZ8gk

- Летать научиться хочешь?
- Хочу. Полетать по свету.
- Так крылья расправь срочно!
- А что, если крыльев нету.

Без крыльев летать всё же
Хоть в мыслях совсем не тяжко,
Но в мыслях летать может
Крот, червяк и букашка.

Полёты в сон и обратно,
Какая ж от них польза,
Если с утра жатва,
Если рождён ползать?!

- Скажу я тебе, парень,
Секретом делюсь с тобою:
Ползущих земных тварей
Учись полюбить душою.

Пришло ли твоё время
Учиться в такой школе,
Где учат тащить бремя,
Ещё привыкать к боли?

И вот уже рвут кожу,
Лезут наружу перья…
- Что ж больно то так, Боже?
- А ты научись верить!

Моя печаль

Знаешь ли ты, у моей печали тонкие кисти рук,
Бархатный голос - струна рояля - чистый и нежный звук.
Море в глазах чуть темнее ночи - цвета «обсидиан».
Я, проверяя себя на прочность, падаю в океан.

Взглянет - глаза полны нежного света, льётся тепло от них,
Будто мелодия южного лета солнечных грёз моих.
Знаешь ли ты, у моей печали - самый прекрасный смех.
И хотя вместе мы будем едва ли - она мне дороже всех.

Я безнадежно попался в сети,
В плен из пяти слогов.
Только нежнее всего мне на свете
Тяжесть её оков.

Я бы ее целовал запястья, тонкие пальцы рук,
Я никогда не смогу признаться, глупо мечтать, но - вдруг
Если захочет она согреться в час, когда бродит мгла,
Я ей отдал бы навеки сердце, если б она взяла.

Знаешь, печаль моя даже желанна,
И вовсе она не печаль,
Хоть оставляет мне сладкие раны,
С горечью, как миндаль.

Я предпочту всем неведомым странам
Мир из пяти слогов.
Как не покажется это всё странным -
Так я зову любовь.

Последняя битва

Что-то в мире всё не так,
Воздух вязким стал как клей.
Стал ночами гуще мрак,
Гарь доносится с полей.

Кислым стал пчелиный мёд,
Горьким - вкус речной воды.
И предчувствие гнетёт
Беды!

Вот опять мне снится сон –
Над Землёй летит дракон.
Смерть одела малахай,
Собирает урожай.

В поле рожь гниёт в скирдах,
В небе – стаи воронят.
В старых русских городах
Кровоточины дымят.

В небе взрывы – как салют,
Дым от танковых колонн.
Побежишь - но пули бьют
Вдогон.

Колокольный слышен звон –
Над Землёй летит дракон.
Чтоб рассеять в небе мглу
Направляй в него стрелу.

В ком огонь души горит,
Ждите знак - над головой
Светлый ангел протрубит
На святой последний бой.

На Земле и в небесах
С Тьмой сойдутся в сотнях битв,
Кто – сжимая меч в руках,
Кто – с огнём святых молитв.

Новый день встаёт с утра,
Просыпаться нам пора.
В окна бьёт лучом рассвет -
К нам приходит Новый Свет!

Старинная менестрельская песня
ст. Алла Арцис, муз. Валерий Афанасьев
Tombe la neige…
С.Адамо «Падает снег»
Dm
А снег летел, летел, летел и вдруг растаял,

И весь запал небесных тел как даром вышел,

Но на асфальт легла полоска золотая,

И по лучу прошла принцесса из Парижа.

Ну, не Парижа, а, положим, Монреаля –
Теперь она жила в Москве на Бирюзова,-
Был взгляд ее миндалевидно нереален,
Сквозь пух ресниц – неодолимо бирюзовый.

И Трубадур в нее влюбился, как мальчишка, -
А как мальчишке да в такую не влюбиться?-
И под девизом боевым «ничто не слишком»
Рискнуть взаимности принцессиной добиться?

О, как же трудно музой быть для Трубадура –
Особый дар, призванье даже, а иначе…
На грустной ноте завершится партитура,
Когда другой финал судьбой не предназначен.
Em
И, как бывает в неслучившихся романах,
Герои умерли, не выйдя за обложку:
Его сгубила незалеченная рана,
Она скользнула в омут ночи, словно кошка.
Dm
И луч погас, как будто звездный сбился компас:
По слою снега, загребая косолапо,
Проходит вечер – лишь снежинки рвутся в космос,
Как мотыльки на остывающие лампы
Проигрыш на 2 строки куплета…
Проходит вечер – лишь снежинки рвутся в космос,
Как мотыльки на остывающие лампы

11 января 2020 г.

Тверской бульвар
Стихи и музыка Афанасьева В.А.
1
Это было под вечер.
Я гулял на Тверском.
Спор двоих быстротечный
Шел о самом мирском
Те горячие речи,
Где не властны года…
У Есенина встреча /
Та случилась тогда / 2 раза
2
Он сидел, пламенея
И, видать, при делах.
А она, словно фея,
При мечтах-при стихах!
Ему где-то под тридцать
Ну, а ей – двадцать пять.
В общем: Ждет пока принца /
И готова страдать / 2 раза
3
Он ей про Доу-Джонса.
Дескать, падает он,
А она про вчерашний.
Непонятный ей сон.
Он на бирже играет.
А на альте – она.
И Есенина знает, /
И, пока, не жена… / 2 раза
4
Тут ударило небо
В барабаны судьбы!
Им бы спрятаться где-бы?
- Если бы, да, кабы…
И пришел самый первый
Дождь, рождающий свет…
И они целовались /
Ровно тысячу лет! / 2 раза
5
Так пошли жизнью вместе,
Веря сну и себе,
Мне оставив надежду
О счастливой судьбе!
Незнакомые прежде
Жизни той полюса,
Облаченные в нежность!
Да, друзья: Чудеса!
Но у этого неба /
Голубые глаза / 2 раза

Твоя белая рука
Михаил Михлин
Михаил Михлин.

Твоя белая рука
в синей комнате кружится,
на плечо ко мне садится
и касается виска...
Не приручена пока
эта маленькая птица.

Я хочу её поймать
и прижать к щеке горячей,
чтобы кожей, как незрячий,
научившись понимать,
по слогам её читать,
по слогам и не иначе...

Чтобы медленней текло
наше время... В абсолютно
тёмной комнате уютно
и так счастливо тепло...
Не хочу, чтоб рассвело...
Но ещё одна минута -

каплей света в темноту,
каплей боли под ключицу...
Я молю, чтоб певчим птицам
Бог послал бы немоту,
сон и негу по утру,
чтобы ночь могла продлиться,

чтобы белая рука
в синей комнате кружилась,
на плечо ко мне садилась
и касалась бы виска,
и любима, и легка...
И чтоб это длилось.... длилось....

Любовь Захарченко

Ты смотришь на меня, как на чужой огонь.

Тебе не все равно кого он согревает,

Но ты твердишь себе: "Такого не бывает."

И мне, что б я убрал с плеча мою ладонь.

Ты смотришь на меня, как на девятый вал.

Тебе не все равно, что твой кораблик тонет.

Но ты твердишь себе: "Подбросит... и уронит."

И мне, что б я к тебе достойно приставал.

Ты смотришь на меня. Ты борешься со мной.

Тебе не все равно и мне не безразлично.

Я слишком увлечен, что б выглядеть прилично.

Ты слишком хороша, что б выглядеть смешной.

Чуточка любви

1.
Осень расцветает охрой и багровым.
Цвет ее не вечен, сколько не проси.
Потому, что осень увяданье славит.
Вот и не хватает чуточку любви.
2.
А зимою лютой мы тепла желаем,
Но ушли-отпели солнечные дни.
Слава богу, в зиму малость согревает,
Чтоб душа не стыла, чуточка любви.
3.
А весною снова обновленье будет!
Но друзей старинных просто позови,
Если вдруг по жизни счастья не хватает
Подари-ка сердцу чуточку любви!

­То ли совесть беличья, то ли память девичья,
И понять великое им не по плечу,
Только сносят памятник Александр Сергеичу,
Словно бы предателю, словно палачу.

Чтобы чувства не будил лирой благородною,
Чтобы гостем каменным в снах не вырастал,
Ставят оцепление на тропу народную
И крушат бульдозером вечный пьедестал.

Будто бы не памятник, будто полководец он,
И полки петровские бьют из-под строки,
Витязи былинные по приказу сходятся,
Ленского с Онегиным взведены курки.

Будто слово острое, двести лет точёное,
Рубит неприятеля, как Олегов меч.
Метко в душу целится песнь кота учёного,
А глагол пророческий насмерть может сжечь.

Больно жить с прожжённою раною сердечною.
Легче взять и выкинуть вместе с сердцем пыл.
Вот и сносят памятник Александр Сергеичу,
Потому что прав он был, потому что был.

На фоне Пушкина свершается злодейство.
Фотограф щёлкает, как в песенке поётся.
Потом всё вспомнится. Но вот что интересно:
Снимают памятник, а Пушкин остаётся.

Станция с названием “Кисегач”

Сторона моя – Седой Урал
Дивный край задумчивых озер
Много я на свете повидал
Нет милей твоих лесистых гор

К родникам твоим хрустальной чистоты
Я спешу от дыма и стекла
Чтоб напиться сказочной воды
И забыть про вечные дела

Для чего мы все живем на свете ?
Что нас манит в край, где родились?
Чтоб увидеть солнце на рассвете
В мачтах сосен голубую высь

Пусть бегут года лихою колесницей
Жизнь прожить – не поле перейти
Здесь однажды мне пришлось родиться
Здесь однажды я б хотел уйти

Забьется сердце чаще и сильнее
Завидев только крыши сонных дач
Ты для меня всех ближе и роднее
Станция с названием “Кисегач”.

В открытую дверь вхожу и смотрю -
дифирамбы музам поют!
Я не смел, но всё же им говорю:
«Разделите со мной приют.»

Меня церемонно приняли в строй
и факел дали большой,
сказали серьёзно: «Теперь и ты пой,
но не криви душой!»

И я сладострастно с ними запел,
там зависти места нет,
с ними в пути лишенья терпел
в краю иллюзий и бед.

И я не узнал кто среди нас Орфей,
но пели мы всё смелей,
в строй церемонно брали людей,
так было несколько дней.

И я не узнал, кто средь нас Одиссей,
но мы настойчиво шли,
и неизбежно теряли друзей,
в память им факелы жгли.

Но дни пролетели, как сладкий сон!
Поющие вдаль ушли.
Сфальшивил я, не спел в унисон,
но видел, мой факел зажгли...

Так бывает, и нередко:
Заглянула к нам соседка,
Мама Светки – тётя Ира
Из пятнадцатой квартиры,
Пригласила нас на чай,
Молвив к слову, невзначай:
Будем чай пить… с бегемотом!
Я застыл с раскрытым ротом,
А точней с раскрытым ртом,
Выпучив глаза притом!
Что ли в гости к ним придет
Настоящий бегемот?

Самый-самый настоящий,
Толстый, круглый и блестящий?
Ну, положим, бегемот
Как-то в дверь еще пройдёт,
Но за стол-то он не сядет –
Видно же при беглом взгляде:
Мебель бегемота Уже!
Ну, положим, стул не нужен -
Сядет на пол, на подстилку,
Ну, а как возьмёт пастилку?
У него же нету рук,
Только ноги – вот так трюк!

Чашки-кружки не годятся –
Как ему за ручку взяться?
Нам придется у бабули
Взять большущую кастрюлю,
Чтобы налить побольше чая,
Бегемота привечая!
Он в ответ расскажет что-то,
Что из жизни бегемотов…
Будет весело у нас –
Завтра ахнет целый класс!
Повезло соседке Светке –
Гость такой большой и редкий!

Я успел подумать это
По пути, неся конфеты,
Мама тортик захватила –
У пятнадцатой квартиры
Позвонили, входим вот…
Светка, где же бегемот???
Все как засмеются – что ты!
Будем чай пить с бер-га-мо-том –
Это фрукт такой зелёный,
Дальний родственник лимона!
Если с ним пакетик чайный -
Аромат необычайный!

Сели мы вокруг стола,
Светка чаю налила,
Чашки кипятком дымят,
Мы вдыхаем аромат!
Я грустил совсем немножко,
Почесал за ушком кошку,
И решил: вот хорошо-то,
Посидим без бегемота -
Не случится огорченья,
Если съест он всё печенье,
Да к тому же целый торт
Не отправит сразу в рот!

Я хочу писать стихи, Вот только,
Для меня они, как иголка.
Как иголка в стоге сена.
Чтож, свободу дам им от плена.

Я в раздумьях , ошибки знаю.
Снизойди же вода Святая!
Сердце, душу очистив мне,
Будешь следом любви в глубине.

Мне глубины кода -то пели.
Неужели ж вы обмелели?
Неужели же там пустыни?
Есть у каждой пустыни имя.

Чье за имя пустыни носят?
Что же эти пустыни просят?
Оросить их водой святою.
Я в пустыни двери открою.

Я узнаю беду пустыни,
Я пущу в пустыни ливни.
Орошу их водой святою,
Я открою себя , открою.

Я с самим собой познакомлюсь
И исчерпаю невозможность.
Я возможность испью до дна,
Что для цели была дана.

Что за цель? Я б себя спросил.
Что на плечи свои взвалил?
Где мой путь, что в конце пути?
Но не стану , а буду идти.

Цель узнать не всегда приятно.
Можешь путь изменить на попятный.
Путь. Конец. Может стать печалью,
Стать отравленным, ранним знанием.

Не заглядывай что в конце,
Не ищи, что было в прошлом.
Здесь живи, и в твоем лице,
Пусть сияние будет мощным.

Улыбайся и свет прибудет
И счастливее будут люди.
Разыщи родники в пустыне,
Лишь бы сердце твое не остыло.
15.11.23

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.

Мне не забыть сиянья глаз, в прощальный вечер расставания.
Увы мне не забыть уж Вас, хоть между нами расстояния.
пр
Какой неведомой судьбой, я был заброшен в эти сети?
В сетях любви остался я, один на целом белом свете.
О неприступную стену разбились все мои желанья.
Покинут вами навсегда. Вам не нужны мои признания.

От Вас вдали, но я вблизи, я мыслью всюду вместе с Вами.
Да, Вы не любите меня. Вы мне о том сказали сами.

Я Вас люблю, как в первый час, тех дней ушедших, незабвенных.
Все та же страсть, слепая страсть, меня влечет к Вам в поклонение.

Опять в дорогу собираюсь я,
Спроси не знаю почему.
Я не один, со мной мои друзья,
Пойдем по свету белому.
Наверно я романтик и бродяга
И не люблю корни пускать.
Меня жалеют и не понимают,
А мне бы надо пожелать:

пр.

Чтоб за спиною крылья не сложились
И футов семь под килем было.
И чтобы в парус мой попутный ветер
Да чтобы не попутал бес
И чтобы в парус мой попутный ветер
Имею к жизни интерес.

Стучат колесики вагонные
И сердце в унисон тук-так.
Мы просто в жизнь с тобой влюбленные
А остальное все пустяк.
Наверно я романтик и бродяга
И не люблю корни пускать.
Меня жалеют и не понимают,
А мне бы надо пожелать:

пр

И мы прокладывая тропы
Свой новый создаем маршрут.
Не потому...Не для… Идем на Вы
Надеясь, что сюда придут.
Придут романтики-бродяги.
Прийдут просторы покорять
Пусть их жалеют и не понимают,
А я хочу им пожелать:

пр
Чтоб за спиною крылья не сложились
И футов семь под килем было.
И чтобы в парус ваш попутный ветер
Да чтобы не попутал бес
И чтобы в парус ваш попутный ветер
Имейте к жизни интерес.

Устал корабль в дальних странах,
Домой спешит ловя ветра.
Его усталость, сердцу в радость.
Домой, домой. Пора, пора.

Починим снасти, мачты сменим,
Окрепнем в шуме голосов.
Очистив душу, море вспенив,
Умчимся в пасть чужих ветров.

Мы крепнем в связке, соль на лицах,
Мы пьем туман, как молоко.
Листаем волны, как страницы
И наше Солнце высоко.

Удел бродяги — море, мили,
А капитан его — судьба.
Мечта, чтоб руки целы были,
Да дружба верная была.

Шёл да брёл себе дурак
Через мост, через овраг.

Глядь, под ёлкой у дороги
Спит зайчишка длинноногий.

И дурак заулыбался,
И притих, и размечтался:

«Кабы я стоял на рынке,
А косой сидел в корзинке,
То глазастую зверюшку
Я сменял бы на индюшку,
А индюшку — на козлёнка,
А козлёнка — на телёнка,
А телёнка — на быка,
А быка — на рысака!

Ну, а если есть рысак,
Что стоять без дела, так?

Надо лихо, бойким ходом
Проскакать перед народом:

— Эй, народ! Посторонись!
На дороге не толпись!
Я поехал за невестой,
За княжной или принцессой!»

И дурак на самом деле,
Второпях да сгоряча,
Свистнул так, что из-под ели
Заяц задал стрекача!

Прямо в чащу, прямо в лес
Он удрал и там исчез.
— Охо-хо! — сказал дурак. —
Был почти в руках рысак,

Да не так я дело начал,
Оттого и неудача.
Надо было за невестой
Ехать тихо, не спеша

В тарантасике двухместном,
Чуть колёсами шурша.
Надо было трогать с места
Не галопом, а шажком…
Ну да ладно!
До невесты
Дошагаю
И пешком!

Я хочу сказать слова нежные,
Рассказать про свою любовь.
Заберусь на вершины снежные,
Отомкну на устах засов.

Я, молчанием, не сумел сказать
Все, что на сердце у меня.
Часто было непонимание,
Вырастала вокруг стена.

Пр

Все преграды и все препоны,
Ты сумела преодолеть.
Я сегодня сгибаюсь в поклоне,
Что умела любить терпеть.

Эту боль, пропади она пропадом,
Часто видел в глазах твоих.
Как же трудно! Каким трудом,
Ты возделала дом для двоих!

Но в душе моей нет сомнения,
Не иссякла моя любовь.
Я не верю в чужие мнения,
Верю в царство твоих оков.

Пр

Я согрею тебя ладонями,
Я согрею тебя душой.
Буду я под твоею кроною.
Будь со мной, будь со мной, будь со мной!

Просто мы устали от дорог
И рекомендаций докторов.
Чтоб нелегкий груз проблем
И прересудов сбросить,
Обзвоню знакомых и друзей
И махнем за город поскорей
Чтобы окунуться с головой в эту осень.
пр
Платья кленов золотом горят,
Сшитые прохладой сентября
Снова нас пленит и манит зов
Бардовских костров.

Из уютных городских квартир
Мы сбежим в свой параллельный мир.
Чтобы год спустя мы здесь смогли собраться вместе.
Здесь не важно кто ты есть и чей
И не нужно пламенных речей,
От тебя лишь требуются музыка и песни.

Долгожданной встрече каждый рад.
Сядем тесным кругом у костра.
Пусть осенний день порадовать не может.
Только вот для пасмурного дня
Есть у нас всегда тепло огня.
А еще тепло друзей что во сто крат дороже.

Ах, как хочется просто жить,
Улыбаться, проснувшись утром.
Не болеть, со всеми дружить,
Добрым быть и немного мудрым.
Ах, как хочется просто петь,
Подставляя солнышку руки.
Чтобы много успеть суметь,
Чтоб не мучила боль разлуки.

Ах, как хочется по весне
Услыхать соловьиные трели.
А ещё в родной стороне
Ощутить пьяный запах сирени.
Ах, как хочется жарким днём
Родниковой воды напиться.
И, забыв в этот миг обо всём,
Этой радостью насладиться.

Ах, как хочется в листопад
Разноцветья запомнить краски.
И, бродя, просто так, наугад,
Сочинить дивной осени сказку.
Ах, как хочется с горки вниз,
Чтобы сердце громко стучало.
Чтоб желания все сбылись,
Чтоб опять всё начать сначала.

Ах, как хочется передать
Эту радость родным и близким.
И успеть жизни смысл понять
И земле поклониться низко.
Ах, как хочется просто жить!

Я спросил тебя: «Зачем идёте в гору вы? —
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. —
Ведь Эльбрус и с самолёта видно здорово…»
Рассмеялась ты — и взяла с собой.
И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Первый раз меня из трещины вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя!
А потом за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины,
Но не обиделся, а приговаривал:
«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!..»
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя!
А потом, на каждом нашем восхождении —
Ну почему ты ко мне недоверчивая?!
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая!
Ох, какая ж ты неблизкая, неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты ругала меня, скалолазка моя.
За тобой тянулся из последней силы я,
До тебя уже мне рукой подать —
Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»
Тут сорвался вниз, но успел сказать:
«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!..»
Мы теперь с тобой одной верёвкой связаны —
Стали оба мы скалолазами!

Я спросил тебя: «Зачем идёте в гору вы? —
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. —
Ведь Эльбрус и с самолёта видно здорово…»
Рассмеялась ты — и взяла с собой.
И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя.
Первый раз меня из трещины вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя!
А потом за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины,
Но не обиделся, а приговаривал:
«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!..»
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя!
А потом, на каждом нашем восхождении —
Ну почему ты ко мне недоверчивая?!
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая!
Ох, какая ж ты неблизкая, неласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты ругала меня, скалолазка моя.
За тобой тянулся из последней силы я,
До тебя уже мне рукой подать —
Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»
Тут сорвался вниз, но успел сказать:
«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!..»
Мы теперь с тобой одной верёвкой связаны —
Стали оба мы скалолазами!

Правда ли то, что уже я уснул?
Сном опадающих листьев под осень,
Взбалмошный ветер огонь мой задул,
В небе погасла последняя просинь.

Да, это правда, я сброшенный лист —
Медленно падаю в реку покоя.
Воздух, как прежде, прозрачен и чист,
Только вот Солнце вдруг стало седое.

Мрачные воды всё ближе и ближе —
Страшно мне видеть ленивый их бег.
Солнце ищу, но его я не вижу.
Громко кричу: "Я не лист — человек!"

Только напрасно, мой голос беззвучен —
Сердце сковали мне чёрные воды.
Путь мой последний прохладен и скучен.
Больше не видеть мне синие своды!

Больше не пить мне дождей летних с хмелью,
Не испытать больше утренней неги.
Вот повстречаюсь я где-нибудь с мелью.
Лягу на дно и исчезну навеки.

Время бежит своим медленным бегом,
С неба сорвав голубую чадру.
Рощи мои заметаются снегом,
Бедное Солнце дрожит на ветру.

Я не напрасно навеки уснул,
Встретив свою неизбежную осень.
Новые листья увидят весну.
В небе зажжётся их первая просинь.

Мне летние просто невнятны улыбки,
И тайны в зиме не найду.
Но я наблюдала почти без ошибки
Три осени в каждом году.
И первая — праздничный беспорядок
Вчерашнему лету назло,
И листья летят, словно клочья тетрадок,
И запах дымка так ладанно-сладок,
Всё влажно, пестро и светло.
И первыми в танец вступают березы,
Накинув сквозной убор,
Стряхнув второпях мимолетные слезы
На соседку через забор.
Но эта бывает — чуть начата повесть.
Секунда, минута — и вот
Приходит вторая, бесстрастна, как совесть,
Мрачна, как воздушный налет.
Все кажутся сразу бледнее и старше,
Разграблен летний уют,
И труб золотых отдаленные марши
В пахучем тумане плывут…
И в волнах холодных его фимиама
Закрыта высокая твердь,
Но ветер рванул, распахнулось — и прямо
Всем стало понятно: кончается драма,
И это не третья осень, а смерть.

Я хочу писать стихи. Вот только
Для меня они, как иголка.
Как иголка в стоге сена.
Чтож, свободу дам им от плена.

Я в раздумьях , ошибки знаю.
Снизойди же вода Святая.
Сердце, душу очистив мне,
Будешь следом любви в глубине.

Мне глубины кода -то пели.
Неужели же вы обмелели?
Неужели же там пустыни?
Есть у каждой пустыни имя.

Чье за имя пустыни носят?
Что же эти пустыни просят?
Оросить их водой святою.
Я в пустыни двери открою.

Я узнаю беду пустыни,
Я пущу в пустыни ливни.
Орошу их водой святою.
Я открою себя , открою.

Я с самим собой познакомлюсь
И исчерпаю невозможность.
Я возможность испью до дна,
Что для цели была дана.

Что за цель? Я б себя спросил.
Что на плечи свои взвалил?
Где мой путь, что в конце пути?
Но не стану , а буду идти.

Цель узнать не всегда приятно.
Можешь путь изменить на попятный.
Путь. Конец. Может стать печалью.
Может стать отравлен знанием.

Не заглядывай что в конце,
Не ищи, что было в прошлом.
Здесь живи и в твоем лице,
Пусть сияние будет мощным.

Улыбайся и свет прибудет.
И счастливее будут люди.
Разыщи родники в пустыне.
Лишь бы сердце твое не остыло.
15.11.23

Для того дорога и дана,
Чтоб души вниманье не дремало.
Человеку важно знать немало,
Оттого дорога и длинна.
Человеку важно знать свой дом,
Весь свой дом, а не один свой угол.
Этот дом замусорен и кругл,
Чердаки в нем крыты белым льдом.
Закон дороги простой.
Шагай вперед неспеша.
И пусть версту за верстой
Внемлет дороге твоя человечья душа.
Человеку важно знать людей,
Чтоб от них хорошего набраться,
Чтоб из всех идей идею братства
Ненароком он не проглядел.
А еще полезно знать, что он —
Не песчинка на бархане века,
Человек не меньше человека, —
В этой теме важен верный тон.
Закон дороги простой.
Шагай вперед неспеша.
И пусть версту за верстой
Внемлет дороге твоя человечья душа.
Иногда в дороге нам темно,
Иногда она непроходима,
Но идти по ней необходимо,
Ничего другого не дано.
Закон дороги простой.
Шагай вперед неспеша.
И пусть версту за верстой
Внемлет дороге твоя человечья душа.

Алексей Иващенко – «Просыпайся, душа»

Intro: D G D C7 F#m B A D ( A D + “па-ра-ра-рам”)

Куплет 1:
D G D Aaug
Просыпайся душа, поднимайся
D G D C#7
Хватит спать, словно сыч на столбе
F#m C#7 F#m7 Fm7
Поднимайся душа, принимайся
Esus4 A7 D/A A7
На кларнете играть и трубе
D G9 D C#7
И в пучины бесстрашно кидаться
F#m C#7 F#m7 Fm7
И la fame как и прежде shershe
Esus4 A D Esus4(3)
Ведь приходит пора пробуждаться
Em7 A D
Даже очень уснувшей душе

Припев 1:
Bm+/E Em A
Потому что она, потому что она
Bm Esus2 Esus4 A
Обормоту тебе не случайно дана

D F#m7 F#7(#5)/5
Ведь когда в небесах делать начали нас
Bm Esus2 A7 F#7(#5)/5
Для тебя кто-то именно эту припас
Bm F# Bm7 Esus4
И назад её примут едва ли
Bm Esus2 E7(6)
До того, как наступит пора
D Am B7
А попытки её потихоньку продать
Em A D
Не доводят увы до добра

Проигрыш:
D G9 D C7 F#m B A D (A D + “па-ра-ра-рам”)

Куплет 2:
D G D Aaug
Нас порою волною смывает
D G D C#7
И швыряет туда и сюда,
F#m C#7 F#m7 Fm7
И она не на месте бывает,
Esus4 A7 D/A A7
Даже в пятках дрожа иногда,
D G9 D C#7
Но потом прибегает обратно,
F#m C#7 F#m7 Fm7
Не давая тебе отступать –
Esus4 A D Esus4(3)
Ты лишь вовремя и аккуратно
Em7 A D
Подавай ей команду: "Не спать!!"

Припев 2:
Bm+/E Em A
Потому что она, потому что она
Bm Esus2 Esus4 A
У тебя, обормота, всего лишь одна,
D F#m7 F#7(#5)/5
Это орган непарный, и, как ни крути,
Bm Esus2 A7 F#7(#5)/5
Адекватной замены ему не найти.
Bm F# Bm7 Esus4
То не ветер бушует над бором,
Bm Esus2 E7(6)
То не с гор побежали ручьи –
D Am B7
Это снова и снова кларнет и труба
Em A D7
Подают позывные свои,
Em A D
Подают позывные свои.

Боже мой, как пахнут тополя:
Детским раем, маминой заботой.
Листья ждут, восторга не тая,
Струн дождя - спасенья от дремоты.

Майский дождь раздался в пять октав,
Старый клён захлопал вдруг в ладоши.
Босиком, под шелест нежных трав,
Мокну я, я слушатель хороший.

...Гул затих, но запах тополей
Разжигает свет и греет душу.
Нежность детства - нет её милей,
Сокровенный мир свой не разрушу.

Майский дождь раздался в пять октав,
Старый клён захлопал вдруг в ладоши.
Босиком, под шелест нежных трав,
Мокну я, я слушатель хороший.

***
Наблюдая из под дивана разную муть,
Читая всякие умные книжки во тьме
Проникая умом в явлений самую суть,
забываешь о нашем сегодняшнем дне.

Побираясь истиной прошедших времён,
полагая Канта всем Юнгом наук,
видишь в тени предмета его геном,
Пытаешься прыгнуть между “было” и “будь”.

Взглядом томным яростно пронзая очки,
словно лазерным стилом режешь новую нить
Гегель и Геккель, с ними Жак Аттали,
Жили, живут и будут дальше учить.

Купи на перроне счастливый билет отсюда и в никуда.
Без паспорта, визы, и багажа запустят тебя в вагон.
Забудь и забудься, пока твой плацкарт ритм стучит не спеша
Стыками рельс отбивая дорогу в сияющий сон.

Думаешь это просто, забросить в рюкзак
Пару томов из шкафа, и не глядя рвануть
в новое время, где всё будет не так,
В новые земли, где рассеется муть?

Утро встречает пылью старых томов,
В новых переплётах прошедших вестей…
Страницы-мерила уюта в мире твоём,
И нет в него доступа грачам новостей.

Под ногами дорожка из книжного кирпича,
Стоптанные кроссовки проходят маршрут
Лямки от груза знаний трут по плечам.
Встречайте, товарищи! Я уже тут!

Купи на перроне счастливый билет отсюда и в никуда.
Без паспорта, визы, и багажа запустят тебя в вагон.
Забудь и забудься, пока твой плацкарт ритм стучит не спеша
Стыками рельс отбивая дорогу в сияющий сон.

2023-02-16

***
Мир не так уж хрупок,
часто верит в чудеса.
Когда то всю жизнь,
когда то полчаса.
И твоя крыша улетает в небо,
там ей светлей.

Песня или танец,
бушующий ритм...
Желтяха или глянец,
или сборник парадигм.
а ты порою веришь слепо
тем, кто мертвей.

Финал за финалом, финал за финалом,
Мы ждём всегда большого, довольствуемся малым,
Довольствуемся малым, миром правит лень…
Без солнца никогда не появится тень.

я не знаю сам,
какой у песни адресат.
Но я ее пишу
и нет пути назад,
Мысли выливаю на бумагу,
на гитару, на людей.

пока еще мыслю,
себе мозги жуя,
ищу другие смыслы
в свете бытия,
доверяю письменному знаку
эту дребедень.

А крыша улетает в небо, там ей светлей,
Сверху не видно грязи и мелких деталей.
Я понимаю космонавтов, им там веселей
видимо я сам в душе немножко Гагарин.

Когда то, в давние-давние дни принцесса в замке жила.
Горы терялись в башен тени, ворота крепки, как скала.
Внутри же были лукум и щербет, везде кальяны, ковры,
Она жила так, как ей завещал старец с Белой Горы.

Восточная нега зовёт по утру, потом наука и спорт.
Она жила по советам гуру, не выходя из ворот.
Музыка, танцы, алхимии ночь. Йога, борьба и стрельба.
Жила только так, как старец учил. Многие годы жила.

В мире подлунном бытует песнь, что тот, кто её спасёт,
Получит здоровую долгую жизнь, сокровищ никак не сочтёт.
Но труден путь меж пиков и льдов, по пустыне и за перевал.
Не каждый, кто слышал строки певцов, всё это преодолевал.

Не раз приходили её спасать из замка и принц и дракон,
Она соглашалась гостей принять на пищу, постой и сон.
И больше гостей не видел никто. Замок все тайны скрывал,
Поскольку она жила только так, как старец ей завещал.

***
Танцующие эдики на кухне на столе,
Танцующие эдики. Их много на земле.
Танцующие эдики. И мы бежим звонить…
Их надо потравить!
Их надо потравить!
Танцующие эдики, везде они живут.
Брюнетики и рыжие, вечно тут как тут,
как их прогнать, у химиков миллион идей,
но нету их сильней
Но нету их сильней!

Танцующие эдики у каждого в мозгах,
расчётливость и логику разносят в пух и прах.
Танцующие эдики. Неможно их любить!
Их надобно лечить!
Их надобно лечить!
Танцующие эдики нашепчут про себя
и ты бежишь о них писать, бумагу теребя.
Танцующие эдики! Суровый их оскал!
Я песню написал!
Я песню написал!
Я
песню
написал!!!

***
У нас чуткие уши, чуткие уши,
Мы много молчим, мы умеем слушать,
У нас чуткие уши, чуткие уши.

К нам приходят рассказать беду,
или радость, или шлак и ерунду,
Или просто сидя помолчать,
Мы всё слышим, нам не привыкать.

Мы знаем многое, знаем о многих,
Знаем о мире и знаем о боге,
Знаем о счастье, знаем о горе,
Знаем о небе и знаем о море.

У нас чуткие уши, чуткие уши,
Мы много молчим, мы умеем слушать,
У нас чуткие уши, чуткие уши.

Все привыкли, мы умеем молчать,
на наших устах молчанья печать.
Мы можем сказать очень много о вас,
но промолчим и тогда и сейчас.

Когда то мы откроем рты, а потом
Своими словами мир перевернём,
А пока мы не спешим отвечать…
Мы слушаем. Мы умеем молчать.

У нас чуткие уши, чуткие уши,
Мы много молчим, мы умеем слушать,
У нас чуткие уши, чуткие уши.

Звёзды - горят!!!
За пределом, мечты...
Но знаешь ты и знаю я,
Нам полсекунды до звезды...

Готовность к пуску одна минута
Космический аппарат к запуску готов
ключ на старт. Протяжка. Продувка
54321 Пуск!!!!!!

На ракетах, пароходах, паровозах, самолётах,
вдоль глубокой борозды
- нам полсекунды до звезды
- нам полсекунды до мечты

Наш поезд отправляется с 5ой платформы
На 8ом терминале нас ждёт самолёт
Мы тут все космонавты мы тут все герои
Если наше сердце нам не врёт

На ракетах, пароходах, паровозах, самолётах,
вдоль глубокой борозды
- нам полсекунды до звезды
- нам полсекунды до мечты

Какая роскошь — быть самой собой,
Правдивой в мыслях и поступках,
И собственною мыслить головой,
Той, что на плечиках на хрупких.

Какая роскошь - не приемлить ложь,
Не льстить в надежде на взаимность,
Пока лица не видно, не поймёшь,
Кто искренне слагает тебе гимны.

Какая роскошь - уважать себя,
Не клянчить "лайки" у прохожих,
Их просьбой постоянно теребя,
На попрошайку быть похожей.

Какая роскошь - не кривить душой,
Не плесть интриги закулисно,
Не быть к чужой беде слепой, глухой,
Быть милосердной бескорыстно.

Припев:
Конечно, очень трудно быть всегда такой,
Хоть в чём-то очень идеальной,
И чтобы все гордилась, что дружны с тобой.
Мечта мне кажется совсем реальной.

1. Смерти нет,
Есть лишь движенье из мрака на свет
По голубой бесконечной реке,
Вечное лето, и воздух нагрет
Там, вдалеке.
Ветер в ветвях
Что-то шепчет едва.
В сущности, жизнь или смерть -
Это просто слова.

2. Смерти нет.
Знаешь, улыбки сильнее ракет.
Мне это точно известно теперь.
Пусть это будет наш общий секрет,
Просто поверь.
Ты не грусти.
Знаю, что грустно, но
Не сдавайся.
Всё будет так, как должно быть.

Припев:
Посреди кромешной тьмы,
В самый-самый страшный час
В чудеса поверим мы,
А они поверят в нас.
Ничего и никогда
Не проходит без следа,
Так что знай - в час любой
Я всегда с тобой.

3. Смерти нет.
Воспоминания шепчут нам вслед,
Не разделяясь на сон или явь.
Кро распознает их шёпот во тьме,
Ты или я?
Ты не грусти.
Знаю, что грустно, но
Не сдавайся.
Всё будет так, как должно быть.

Припев.

Смерть или жизнь -
Это просто слова.
Я улыбаюсь тебе,
И надежда жива.

Припев.

— Ах, дорога, дорога,
Знакомая синяя птица!
Мне давно полюбилась
Крутая твоя полоса.
Зной пустынь, шум тайги,
Золотые степные зарницы
У истоков твоих
Основали свои полюса.
По лицу твоему
Проползают ночные туманы,
Караваны машин
Топчут шинами тело твое,
Над твоей головой
Зажигаются звезд караваны,
А в ногах твоих солнце,
Как путник твой вечный, встает.
— Ах, дорога, дорога,
Куда же летишь ты, куда ты?
— Я лечу по горам,
Удивляюсь, куда ж занесло.
Я беру и швыряю
Бубновые масти заката
На твое ветровое,
Видавшее виды стекло.
Как веселые зайцы
Выпрыгивают повороты,
Развеваются ветры,
Как плащ за моею спиной.
Дорогая дорога,
Живущего мира ворота,
Отворись предо мной,
Отворись предо мной.

Шла Аленка берегом,
Речка говорила ей:
- Отдохни, Аленушка,
Сядь на камень, милая,

Погляди, Аленушка,
В синь мою глубокую
Утреннею песенкой,
Зорькой ясноокою.

Загляни-ка в глубь мою
Загляни до донышка,
Песенку-журчалочку
Зачерпни, Аленушка.

Унесла Аленушка
Песенку дареную,
Песенку-журчалочку,
Песенку студеную.

Ей березка встретилась,
И спросило деревце:
- Что несешь ты в пригоршне,
Что несешь ты, девица?

Зашептало деревце:
- Сохну я, постылое,
Мне на корни выплесни
Эту песню, милая.

Покачнутся веточки,
Ветерком задетые,
Песенку-ветряночку
Дам тебе за это я.

Унесла Аленушка
Песенку дареную,
Песенку-ветряночку,
Песню окрыленную.

Обронила перышко
Лебедь беззаботная,
Встретилось Аленушке
Перышко залетное.

- Что несешь, Аленушка?
Что несешь ты, девица?
- Песню мне ветряночку
Подарило деревце.

Ты дохни, Аленушка,
Песенкой певучею,
Подымусь я на небо,
Полечу за тучею,

Полечу за птицею
В синие глубины я,
Подарю Аленушке
Песню лебединую.

Этот день был очень грустным –
Начался он с огорченья:
Утонула ложка в банке
Земляничного варенья.

Вскоре новые ботинки,
Те, что славно так скрипели,
Вымокли в глубокой луже
И бормочут еле-еле.

Захотел купать котенка -
Уронил кастрюлю на пол,
Ничего не получилось,
Только руки исцарапал.

Вечером, в постели лежа,
Глянул из-под одеяла,
В небе звездочку увидел,
А она тотчас упала.

Сыплет дождик большие горошины,
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.

Но взгляни: сквозь отверстие облака,
Как сквозь арку из каменных плит,
В это царство тумана и морока
Первый луч, пробиваясь, летит.

Значит, даль не навек занавешена
Облаками, и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина
Засияла в конце сентября.

Вот теперь, живописец, выхватывай
Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой
Нарисуй эту девушку мне.

Нарисуй, словно деревце, зыбкую
Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою
На заплаканном юном лице.

Так хочется отчаянно тепла,
Немного ярких красок на рассвете.
Но только время вышло добела.
Зима, зима, зима в моём сюжете.

И в спину бьёт простуженный февраль.
Хрипит и злится Норд, как будто зная,
Что в этих окнах прячется печаль,
Что ночью бродит здесь тоска немая.

Так хочется немножечко пожить,
Держа в руках заветный ключ от рая.
Ещё не оборвавшуюся нить,
В кровь натянуть, почти с петель срывая.

Но в спину бьёт простуженный февраль.
Который год зима и ночь седая.
В прогнозах - Норд, и старый календарь,
День повторит, как будто что-то зная.

На ладони твои нежные...
На ладони твои нежные
Уроню я свой сон безмятежный...
Унесёт меня в дали безбрежные,
Где так счастлива буду я...

Но не будет всё так,как и прежде!
Там крылАм не нужны одежды!
Улечу я к звезде надежды!
Там чужда будет боль и беда!

Покрывалом своим белоснежным
Заметёт все миры и надежды,
Чистотою своей первоснежной
Успокоит мой сон Зима...

Поцелуем одним осторожным
Ты прогонишь мой сон завороженный!
На границе миров замороженных
Ты дыханьем согреешь меня...

И подхватят любимого руки,
Избавляя меня от разлуки!
И сомкнутся кольцом сердца звуки!
И слезинкой растает Зима...

На ладони твои нежные
Уроню я свой сон безмятежный...
Унесёмся мы в дали бесснежные,
Где с тобою так счастлива я...

Пожалей меня, любимый, пожалей!
Я из стаи белокрылых лебедей!
Но"подрезал" ты шутейно два крыла,
Чтобы я на всех похожею была...

Оставляешь ты с бедой меня одну...
И я камнем в омут падаю ко дну...
Сердце видит,но не хочет зрячим быть!
Рождена,чтобы любить и счастье пить!

Пожалей меня, любимый, пожалей!
Не хочу спешить к закату своих дней!
Через толщу мутной масленой воды
Не увидеть птице райские сады...

Пожалей меня, любимый, пожалей!
Мне бы к солнышку,что всех даров милей!
Мне бы к милому да к левому плечу!
Лишь любовью раны крыльев залечу!

Тишина. Мы сидим за столом...
В портсигаре серебряном нет папирос...
«Ты нужна! Ты так мне нужна…»
Тяжело и раздавлено ты произнес...

Вышина, та, что ждет за окном,
Та, что в поезде встречном увозит вопрос…
Я пришла, к тебе я пришла.
Отчего же по коже крадется мороз?..

Мон Ами,
Мы навеки вдвоем!
Мы никогда не умрем!
Я прошу лишь - люби,
Мон Ами.

Я люблю. Мне так страшно за нас...
На шинели снежинки, во взгляде беда…
Я молю, тебя я молю…
Но огонь революции спалит до тла...

Кораблю так нужны паруса,
А его капитану тот маленький дом
На краю, у земли на краю,
Где я жду тебя так же, и в сердце моем:

Мон Ами,
Мы навеки вдвоем!
Мы никогда не умрем!
Я прошу лишь - люби,
Мон Ами.

Мне еще уходить рано.
Я подброшу в твой сон – света.
Пригоршнь спелых лесных ягод,
Да зелёной хвои веток.
Я подброшу в твой сон – мяты,
И благие любви мысли,
Что бываю мечты - святы
И парят в неземной выси.
Мой нескорый – перрон ищет.
И метель за окном. Зябко.
А во сне всё теплом дышит
И цветов полевых охапка.
Мой нескорый скользит где-то,
На холодном ветру, вязком,
А во сне у тебя – лето,
А во сне у тебя – сказка.
Я в нескорый свой поезд сяду.
Что-то шепчут в рассвет губы...
Но меня уже нет рядом.
Кто за сны отвечать будет?

Я сегодня с утра для тебя сочиняю новеллу –
Про победу любви, про весну, про встающий рассвет.
Про девчонку смешную, что верит и ждёт каравеллу.
А в руках у девчонки, глядите - счастливый билет.
Я сегодня с утра для тебя сочиняю новеллу –
Про мальчишку - он верил всему, что выдумывал Грин.
И про то, что на школьной доске нарисованы мелом
Паруса, уносящих к девчонке, моих бригантин.
Я сегодня с утра для тебя сочиняю новеллу –
Про пиратскую шхуну в огне и лихой абордаж.
Про клинки и эфесы, про рыцарей гордых и смелых...
Но ломается, словно рапира, в руке карандаш.
Не дописана сцена наивной и доброй новеллы.
Только я уже знаю - что будет счастливым финал.
И увидит девчонка в порту паруса каравеллы.
А иначе зачем это всё для тебя я писал?