Интернет-конкурс, сезон 2023

Опять не уснуть. Да леко до рассвета.
На стенах застыли полосы света.
В углу копашаться серые тени
Воспоминаний и сожалений.
На лодке плывешь по бессонному небу,
И этим живешь быль меняя на небыль.
Чтоб утром войти под холодные своды
Забытой люби и дешевой свободы.
Чтоб пить эту жизнь и никак не напиться
И знать, что тебе это все только сниться.
Деревья, дома, зеркала и квартиры....
Одни отраженья реального мира.
И только молитва спасает от жажды.
Ты в ней потерялся нежданно однажды.
И мир стал другим, отразившись в молчанье
Великого неба, бескрайнего знанья.

Верю я, что смерть в огне и дыме
Выбирать влюблённых не вольна:
Им друг с другом быть необходимо
В день, когда окончится война.

Я приду в дымке от пашни прелой
Не в крови, а в росах допьяна,
Не сгоревшим в танке, - загорелым
В день, когда окончится война.

Ты пойми, не просто так, конечно,
Нам любовь бессмертная дана -
Будет наша встреча бесконечной
В день, когда окончится война.

Тишина закружит белый танец.
Для любимых - музыка она.
...Даже если нас уже не станет
В день, когда окончится война.

парапланеристам
вновь разбег – три коротеньких шага навстречу потоку,
и натянуты стропы как нити судьбы надо мной.
и мотор за спиной запоет: «Дайте парню дорогу,
чтобы крылья расправить, взлететь и вернуться домой!»

пр:
и разноцветные крылья раскрасили небо,
как солнце украсит восток.
мы дети встречного ветра,
наш бог – восходящий поток.

вот вираж и опять купол в вальсе послушно кружится.
разгоняюсь по полной, и вновь я на ты с высотой.
мне, наверное, птицею вольной нужно было родиться,
но внизу меня ждут, и я вновь возвращаюсь домой.

пр:
и разноцветные крылья раскрасили небо,
как солнце украсит восток.
мы дети встречного ветра,
наш бог – восходящий поток.

здесь слова не нужны, нам в полете хватает и взгляда,
а погодные сводки важнее любых новостей.
и чужим из рассказов а крайних полетах понятно,
что нет силы такой, чтобы нас удержать на земле.

пр:
и разноцветные крылья раскрасили небо,
как солнце украсит восток.
мы дети встречного ветра,
наш бог – восходящий поток.

Помню юг Краснодарского края,
В небе светит шальная луна.
И под звёздами этого рая,
Нас накрыла любовью волна.

Десять дней и закончилось лето,
Буд-то не было вовсе тебя.
Не сложилось у нас тут дуэта,
Я надеялась, видимо зря.

Обещал мне звезду на ладошке,
Белый парус над кораблём.
И была так красива обложка,
Сказка вышла, увы, ни о чём.

Где-то в прошлом уже ресторанчик,
И осколки от нашей любви.
Не роман это был, а романчик,
Не вернуть нам его, не зови.

Припев:

Парусник.
Куда уплыл наш белый парусник,
Который, видела во сне?
Сказочник,
Ты оказался просто сказочник,
А, я поверила тебе.

Наша лодка разбилась о скалы,
Белый парус поднять ты не смог.
Нас не ждут ни какие причалы
И маяк погасил огонёк.

За окном моим кружат метели,
Белый снег, он тут не причём.
И надежды давно улетели,
Но на фото ещё мы вдвоём.

(посвящается Леониду Сергееву)

Стая улетает от себя, не зная
Тайны, что пути небесные бескрайни.
Тает, не тая любви к родному краю,
В красоте кроваво-алой,
Вдруг срываясь в крик усталый.

И где-то с краешка, чуть-чуть
Созвучен хрупкому лучу,
Я глупым селезнем лечу
В закат.
А если ястреб оборвёт
Нелёгкий, чудный мой полёт,
Я видел мир! Да, всё равно,
Я рад!

И даже
беды – это для любви моей не вето!
Кредо: ни с кого не спрашивать ответа.
Лето мне в крыло вложило лучик света,
И друзья поют о счастье.
Что же может быть прекрасней?

И где-то с краешка, чуть-чуть
Созвучен хрупкому лучу,
Я глупым селезнем лечу
В закат.
А если ястреб оборвёт
Нелёгкий, чудный мой полёт,
Я видел мир! Да, всё равно,
Я рад!

Люди дрессуре не подвержены вовсе по идее:
Ни ты, ни я. Лишь картину эту забыть не могу:
Белая кошка на окошке с белою орхидеей,
А под окном мёрзнущие пёс и жасмин в снегу.

Знаешь, не так уж страшно то, что для всех неизбежно.
Вот заболело в груди. То ответило Время мне.
Врач говорит, что не важно: сердце, ребро ли, надежда?
Ты – мои боль, и ребро, и мечта, и сомнение.

Знаю, что скажешь: «Ты не грусти, ветер всё развеет,
Память твоя Катериной-птицей шагнёт в Оку.»
И вместе с ней: кошка рядом с белою орхидеей,
А под окном мёрзнущие пёс и жасмин в снегу.

Будут цветы, и тона пастельные у постели,
И аромат сладострастных, радостных губ.
Ну, а пока: кошка рядом с высохшей орхидеей,
И уходящие следы под жасмином в снегу.

Помнишь ли, кошка на окошке с белою орхидеей,
А под окном мёрзнущие пёс и жасмин в снегу?

Кто-то кушает лягушек, ну а кто-то - червячков,
В Доме Солнца любят суши, а грузины - суп харчо.
Как разнообразны вкусы! Но предание гласит:
Кулинаров нет искусней, чем на матушке-Руси!

Под городом - под Выксой при царских временах
Водились волки, лисы в стовековых лесах.
Пушниною живились люди в тех краях,
Покуда не случилась такая вот фигня:
Завелася там кака-то Чупакабра - вроде как ящер доисторический!
И не сладить с ним ни вилами, ни шваброй: уж больно страшной он обличности!

С крысиной жуткой мордой, клыки - ну что мечи!
Подобного урода, попробуй, поищи!
Змеиный хвост, а когти не стриг ни разу - ух!
Да крыльями колотит, как чокнутый петух!
И не выйти теперь до лесочку, Чупакабры опасается народ:
То укусит, блин, за пятую точку, то на голову нагадит, вот урод!

А дальше больше, вскоре скотина та - ей-ей! -
Питаться начал кровью индюшек да курей,
Потом он стал овечек сосать по десять штук:
Совсем не человечьи повёл себя, гов...дёныш!
И решили люди: «Хватит издеваться этой твари над невинными зверями!»
Отменили песни-пляски-танцы-шманцы,
Сколотили группу быстрого реагирования.

И вот пошли… Короче,- поверию поверь! -
В сортире тёмной ночью замочен этот зверь!
Начальство прискакало - аж петербургское! -
И строго наказало трофей к царю скорей.
А чтобы Чупакабра не протухла и не воняла пред лицом вельмож,
Её залили в бочке... водкой. Ух, ма! Вот в этом-то промашка вышла всё ж!

Попасть не сложно «в точку», и многие поймут,
Что мужики из бочки немножко отхлебнут.
Потом ещё немного за здравие царя:
Эх, веселей дорога, вечерняя заря!..
А наутро мужички проснулись тяжко, потянулись к бочке по привычке русской,
Заглянули: по спине бегут мурашки, что ушла вся Чупакабра на закуску!

Милый мой друг, мой супруг незаконный!
Я умоляю тебя и кляну —
сколько угодно целуй незнакомок.
Всех полюби. Но не надо одну.

Это несется в моих телеграммах,
стоном пронзит за страною страну.
Сколько угодно гости в этих странах.
Все полюби. Но не надо одну.

Милый моряк, нагуляешься — свистни.
В сладком плену или идя ко дну,
сколько угодно шути своей жизнью!
Не погуби только нашу — одну.

Давно ли цвел зеленый дол,
Лес шелестел листвой,
И каждый лист был свеж и чист
От влаги дождевой.

Где этот летний рай?
Лесная глушь мертва.
Но снова май придет в наш край --
И зашумит листва...

Но ни весной, ни в летний зной
С себя я не стряхну
Тяжелый след прошедших лет,
Печаль и седину.

Под старость краток день,
А ночь без сна длинна.
И дважды в год к нам не придет
Счастливая весна.

Но снова май придёт в наш край --
И зашумит листва

Что день, что вечер, и опять, что день, то вечер,
Твой мираж, но он не вечен, заколеблется и он.
Пожалуй да, обнимет снегопад тебя за плечи.
И уведет подальше от меня, в страну былых времен.

И вот по тверди, припорошенной и мерзлой
Ты уходишь. Все так просто, все хорошее во тьму
Пожалуй да, отходит. Остаются сны, да монстры.
Блажен святой Антоний, я порой завидую ему.

Блажен, кто верен миражам и привиденьям,
Для кого ночные бденья блажь испорченной крови.
Пожалуй да, прощай, как говорится мимо денег.
Чекань свою монету не спеша. Не мучайся. Живи.

Лето село в зарю, за сентябрь, за погоду.
Лето пало на юг, словно кануло в воду.
От него лишь следы для тебя, дорогая,
Фиолетовый дым в парках листья сжигают.

Вороха те легки золотых эполетов
И горят, как стихи позабытых поэтов.
Бессердечен и юн, ветер с севера дует,
То ль сгребает июнь, то ли август скирдует.

Словно два журавля по весёлому морю,
Словно два косаря по вечернему полю,
Мы по лету прошли — только губы горели,
И над нами неслись, словно звёзды, недели.

Солнца жёлтый моток — лето плыло неярко,
Словно синий платок над зеленой байдаркой.
И леса те пусты, все пусты, дорогая,
И горят не листы — наше лето сжигают.

Пустые бочки вином наполню,
Расправлю вширь паруса-холсты.
Прости-прощай, ничего не помню,
Рассвет настал, небеса чисты.

Начну с рассвета, пойду к закату.
Там, на закате уже весна.
Покуда плыть хорошо фрегату,
Пирату жить хорошо весьма.

Восток горячий хрустит поджаристо,
Где-то слышен металл.
Но ты, Мария, не плачь, пожалуйста,
Час еще не настал.
Из бури выйду, из драки вылезу,
Сколь меня ни трави.
Одно лишь есть, чего я не вынесу -
Это слезы твои.

Но час еще не настал...

Чужие люди твердят порою,
Что невсамделишный я пират.
Да, я не живу грабежом и кровью,
И это правду они говорят.

Скорей я мог бы царей потешить,
Сойти на берег, овец пасти...
Но чтобы других убивать или вешать,
Что вы, Бог меня упаси!

Повис над морем туман безжалостный,
Белый, как молоко.
Но ты, Мария, не плачь, пожалуйста,
Смерть еще далеко.

Ничто не вечно, бояться нечего,
Сядь, смолчи, пережди,
Не верь прохожему опрометчиво,
Все еще впереди.

Да... смерть... еще далеко...

И пусть вовеки не быть возврату,
И все кругом застелила тьма.
Покуда плыть хорошо фрегату,
Пирату жить хорошо весьма.

Никто стихии не одолеет,
Ни я, ни люди, ни корабли.
Но не погибну, покуда тлеет
Во мгле страданья огонь любви.

И я мечтаю, чтоб он пожаром стал
И объял бы моря.
Но ты, Мария, не плачь, пожалуйста,
Это просьба моя
Одна, но есть еще и вторая:
К концу последнего дня
Скажи священнику, умирая,
О том, что помнишь меня...

Все еще впереди...
Смерть еще далеко...
Не плачь!..

Если отвязать от мачты парус
В бурю, он уже назад не прилетит.
Разорвут его ветра, и паром
Он по берегам морей вскипит.
Если же меня отпустишь, милый,
Я не улечу, не растворюсь.
Если ты меня в руках подкинешь –
Флагом над тобою развернусь!

Если отпустить из клетки птицу,
Чтоб она узнала, где земля,
Птица ни за что не возвратится,
Видеть не захочет корабля!
Если же меня отпустишь, милый,
Море успокоится к утру.
Если ты меня в руках подкинешь,
Так я над тобою и замру!

Снасти не сорвёт, борта не сломит –
Пусть они и стонут, и скрипят.
Ничего не бойся, милый, кроме
кроме самого себя...

Тропы ещё в антимир не протоптаны,
Но, как на фронте, держись ты!
Бомбардируем мы ядра протонами,
Значит мы антиллеристы.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —
Лежат без пользы тайны, как в копилке,
Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —
На волю пустим джинна из бутылки!

Тесно сплотились коварные атомы —
Ну-ка, попробуй, прорвись ты!
Живо, по коням! В погоню за квантами!
Значит мы каванталеристы.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —
Лежат без пользы тайны, как в копилке,
Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —
На волю пустим джинна из бутылки!

Жидкие, твёрдые, газообразные —
Просто, понятно, вольготно!
А с этою плазмой дойдёшь до маразма, и
Это довольно почётно.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —
Лежат без пользы тайны, как в копилке,
Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра —
На волю пустим джинна из бутылки!

Молодо-зелено. Древность — в историю!
Дряхлость — в архивах пылится!
Даёшь эту общую эту теорию
Элементарных частиц нам!

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора —
Лежат без пользы тайны, как в копилке,
Мы тайны эти скоро вырвем у ядра —
На волю пустим джинна из бутылки!

1.
Когда внезапно возникает
ещë неясный голос труб.
Слова, как ястребы ночные
срываются с горячих губ.
Мелодия, как дождь случайный,
гремит и бродит меж людьми
Надежды маленький оркестрик
под управлением любви.
Надежды маленький оркестрик
под управлением любви.

2.
Ваше благородие,
госпожа удача.
Для кого ты добрая,
а кому иначе.
Девять граммов в сердце
постой - не зови...
Не везëт мне в смерти,
повезëт в любви.
Девять граммов в сердце
Постой - не зови...
Не везëт мне в смерти

3.
Возьму шинель, и вещмешок, и каску,
В защитную окрашенные краску,
Ударю шаг по улочкам горбатым...
Как просто стать солдатом, солдатом.
Ударю шаг по улочкам горбатым...
Как просто стать солдатом, солдатом.

4.
Кавалергарды, век недолог,
И потому так сладок он.
Труба трубит, откинут полог,
И где-то слышен сабель звон.
Ещë рокочет голос струнный,
Но командир уже в седле.
Не обещайте деве юной
Любви вечной на земле.

5.
Солнышко сияет, музыка играет,
Отчего ж так сердце замирает?
Там за поворотом, недурëн собою,
Полк гусар стоит перед толпой.
Барышни смеются, танцы предвкушают,
Кто кому достанется, решают.
Барышни краснеют, танцы предвкушают,
Кто кому достанется, решают.

6.
Над синей улицей портовой
Всю ночь сияют маяки.
Откинув ленточки фартово,
Всю ночь гуляют моряки.
Откинув ленточки фартово,
Всю ночь гуляют моряки.

7.
В ночь перед бурею на мачте горят святого Эльма свечки,
отогревают наши души за все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки.
Да только в Портленд воротиться нам не придется никогда.

8.
Кларнет пробит, труба помята. Фагот, как старый посох, стерт.
На барабане швы разлезлись, но кларнетист красив, как черт.
Флейтист, как юный князь, изящен, и в вечном сговоре с людьми
Надежды маленький оркестрик под управлением любви.

Ночь пришла и полная луна говорит, что спать пора зверюшкам…
Серебро рассыпав на ветвях, облака взбивает как подушки…

И зевнул устало старый лес… покряхтел и снял свои одежки…
Тихо колыбельную поет под луной голубоглазый ежик…

И вспорхнут ночные мотыльки, испугавшись тени на дорожках…
Быстро по тропинкам прошуршат восемь пар смешных мохнатых ножек…

Чтобы всем цветные снились сны, надо чтоб под самой сонной елью…
Ежики в таинственном лесу, тихо пели песню акапельно…

Мне приснилось, что ты
руки тянешь к бездонному небу.
Ну а я до Земли
не могу дотянуться рукой.
Ты о далях мечтаешь,
о тайных загадках. А мне бы –
заглушить в своем сердце
настойчивый мой непокой.

Ты спешишь к облакам,
где качается звездная небыль
и тропинки Вселенной
торопишься все обойти,
ты в мечтах покоряешь
Пути Мирозданья. А мне бы
до Земли моей грешной
хотя бы тропинку найти.

Нам бы встретиться где…
Пусть на этом сквозном перепутьи.
Нам в глаза бы друг другу
и в омут души заглянуть.
Пусть, и воля, и небо,
как самые строгие судьи,
нам помогут с тобой
обрести нашу главную суть.

Птица Феникс

муз. С. Холкин, Е. Качалин
стихи М. Цветаева

Что другим не нужно - несите мне:
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.

Пламень любит легкие вещества:
Прошлогодний хворост - венки - слова.
Пламя пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете - пепла чище!

Припев: Птица Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю дотла,
И да будет вам ночь светла.
Ледяной костёр, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан -
Собеседницы и Наследницы!

Что другим не нужно - несите мне:
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.

Степь
Раиса Нур

Ночью степь темна - ни пути, ни сна - тишина висит, как сеть...
Стаял солнца свет - вот и твой ответ выпьет степь, степь!
Далека ли даль, а свою печаль,
Словно пыль дорожную с лица сотри
Не смотри назад, не смотри в закат - на огонь смотри
Не смотри назад, не смотри в закат - на огонь смотри

Жизни соль найти - только степь пройти: все идут, и каждый слеп
Вся-то соль в горсти, и моё «прости» выпьет степь, степь!
Невозвратна даль, а свою печаль,
Словно пыль дорожную с лица сотри
Не смотри назад, не смотри в закат - на меня смотри
не смотри назад, не смотри в закат -....

Далека ли даль...

По длинным лентам ста дорог, не заезжая в города,
фургончик старый долгий срок спешит неведомо куда.
Из леса в лес, из дола в дол невозмутимо, как всегда,
влечёт повозку старый вол, минуя мили и года.

Возница не грустит ничуть, хотя в заплатах старый плащ.
Без остановок держит путь повозка вдоль зелёных чащ.
Бродячий цирк иль балаган, актёров странствующих дом?
Отбившийся фургон цыган — или торговец едет в нём?

«Ответь мне, странник, — я спросил, — что ждёт тебя в конце пути?
Зачем ты тратишь столько сил, и что стремишься ты найти?»
«Не так всё просто! — он сказал. — Сто раз от деда и отца
простую правду я слыхал: дороге этой нет конца.

И если ты не стар душой и хочешь, чтоб сбылись мечты,
забудь покой — и в путь, со мной! Решай скорей, идёшь ли ты?»
Я не сказал ни «да», ни «нет», лишь изумлённо промолчал.
Повозки той растаял след, но голос ещё много лет —
«Идёшь ли ты? Идёшь иль нет?» — в ушах моих звучал…

Чертит ночь от весны до весны
Звёздный пояс.
Довезите меня до Луны,
Мистер Поезд!
Паровоз просвистит в полусне
Вздох усталый:
— Я бы рад,
Только станции нет на Луне,
Только станции нет на Луне,
Нет вокзала.

Словно поезд из дальней страны,
Время мчится.
Донесите меня до Луны,
Миссис Птица!
Птичий крик прозвенит с вышины,
Полон грусти:
— Я бы рада,
Но хмурое небо Луны
Птиц не впустит.

Лунный путь от волны до волны,
Ветер слабый.
Довезите меня до Луны,
Сэр Корабль!
Ветер солнечный станет крылом
В море звёздном…
— Я бы рад,
Но пока мы туда доплывём,
Будет поздно.

Может, всё это лучше забыть
Безоглядно?
До Луны не дойти, не доплыть —
Ну и ладно!
Жизнь идёт от весны до весны,
Ночь крылата…
И назад
Для того, кто свалился с Луны,
Нет возврата.

Только песни иконы
Владимир Юрков

Где-то нива золотится, где-то горы прячет мгла.
А с границы до границы ширь безмерная легла.
А по избам закопчённым безнадёга голосит…
Только песни да иконы выживают на Руси…

Что ни век - война да смута, то холера, то пожар.
Приучают поминутно жить на лезвии ножа.
Ни управы, ни закона, ни пощады не проси.
Только песни да иконы выживают на Руси…

Сколько это будет длиться? Нас не спросят времена…
Переносятся столицы, исчезают имена.
Изменяются каноны, если поднял крест – неси!
Только песни да иконы выживают на Руси…

Если ворон в вышине –
дело, стало быть, к войне,
если дать ему кружить,
если дать ему кружить,
значит, всем на фронт идтить.

Чтобы не было войны -
надо ворона убить,
чтобы ворона убить,
чтобы ворона убить,
надо ружья зарядить.

А как станем заряжать -
всем захочется стрелять,
а уж как стрельба пойдет,
а уж как стрельба пойдет,
пуля дырочку найдет.

Ей не жалко никого,
ей попасть бы хоть в кого -
хоть в чужого, хоть в свого -
лишь бы всех до одного.
Во - и боле ничего!

Во - и боле ничего,
во - и боле никого,
вот и нету никого,
кроме ворона того -
стрельнуть некому в него.

Стихи Марины Улыбышевой
Музыка Вадима и Валерия Мищуков

Ах, осторожно! Здесь - ступеньки,
А вам не нужно смотреть под ноги,
Самоубийцы, мальчики, поэты -
Романтики с большой дороги.

Какие ветры вокруг свистали,
Срывая флаги, взвивая мусор,
Вы не ходили, вы - летали,
Витали где-то в созвездье Музы.

Ах, эта Муза, эта музыка,
Она вас просто с ума сводила,
Она вас за нос порой водила,
Она не ведала, что творила.

Ах, осторожно! Время, время,
Переворачивает страницы.
Урок терпенья, урок прозренья,
Урок романтики не повторится?

Но если нужно, то - до свиданья!
До вдохновенья, до исполненья!
Иссякло время объединенья -
Настало время уединенья.

Уже ровесники меняют золото
На кольца медные, цветные бусы,
А нам не надо, мы будем молоды,
Мы с вами встретимся в созвездье Музы.

Ах, осторожно, здесь ступеньки,
А вам не надо смотреть под ноги...
Самоубийцы, мальчики, поэты -
Романтики с большой дороги.

Когда-то давно, в итальянском порту,
Где чайки парят на просторе,
Мечтал бесконечно творить красоту
Художник, рисующий море.

Он каждое утро ходил на причал
С кистями и старым мольбертом.
И все рисовал, рисовал, рисовал...
Без слов, вдохновленный рассветом.

Идея была совершенно проста...
Он думал об этом едва ли.
Лишь стоило кистью коснуться холста -
Герои его оживали.

И тихая гавань, и каменный Мол,
Что скрыт паутиной тумана...
В дали, Маяка золотой Ореол -
Так Дремлет родная Тоскана.

Прошли сотни лет... да - не меньше того.
Придумывать цифры - не буду.
Приходят взглянуть на его мастерство,
В музей городской отовсюду.

Оставил он в душах невидимый след.
И каждый второй в разговоре,
По доброй привычке о нем говорит -
Художник рисующий море.