Интернет-конкурс, сезон 2022

Не кончаются в Первой столице дожди.
Кто-то там, наверху, распорядку не внемля,
Поднебесной водой, перестав дорожить,
Ее вылить решил без остатка на землю.
Скоро Троица, скоро свершится обряд
Отпущения лет, обновления лета.
И пускай, что хотят, то о нас говорят,
Мы оставим пустые слова без ответа.

Снова в Первой столице дожди.
Эту музыку ливня послушай.
Целый месяц сплошные дожди
Промывают и город, и души.

Над знакомым проспектом, залитым водой,
Не спеша бродят по небу серые тучи.
В шумном море людском, под счастливой звездой
Нас с тобою связал удивительный случай.
Раз десятый в разлившихся лужах тону,
И к тебе заявлюсь я промокшим, помятым.
Дождь нисходит с небес, может быть потому
Ты живешь где-то там, этаже на десятом.

Снова в Первой столице дожди.
Бесконечные и проливные.
Много в жизни уже позади.
Только кажется – это впервые.

Эх, бантики-фантики, марки-значки!
Дул ветер открытий из книжного шкафа.
Тянулись мы вверх, словно шея жирафа.
Летели на свет мотыльки-светлячки.
Я строил ракету на заднем дворе.
Как раз позади коммунального улья.
Из жести и пары поломанных стульев.
Шёл август... А в школу - уже в сентябре.
Кипит новостройка на месте двора.
Как жаль - я тогда не достроил ракету!
Такая вот тема... и хватит - об этом.
И всё же... и и всё же...
Как будто вчера...
Соседская девочка, Светик-цветок.
Смешные косички и детские слёзы.
Я что-то писал ей - про «розы-мимозы».
Про то, что влюблён и... как я одинок.
Под дробь барабанов взвивались костры!
Друзья закадычные. Клятвы до гроба.
Мы строили крепости в зимних сугробах.
Эх, горны-речёвки, цветные шары...
Достроить бы эту ракету сейчас!
И в космос с друзьями и рыжей соседкой.
Ну где ты сейчас, конопатая Светка?
Так много хорошего было у нас!
Эх, бантики-фантики, марки-значки!
Дул ветер открытий из книжного шкафа.
Тянулись мы вверх, словно шея жирафа.
Летели на свет мотыльки-светлячки.

Эх, Володя, Володя,
Что-то с нами сегодня.
Ливни с градом в окно.
Ты не пел мне давно.
Ветви в стёкла стучатся.
Кони к пропасти мчатся.
На порог голубь сел.
Ты давно мне не пел.
Ветер треплет калину.
Камень с места не сдвинуть.
А пастушьи стада -
Не туда! Не туда!
Льётся с неба водица.
Не родит смоковница.
А где плод – всё неспел.
Ты давно мне не пел.
Сучье торжище длится.
Корчит ярмарка лица.
Скомороший куплет.
Вещих птиц рядом нет.
Молний свет. В тени зла
Голубины крыла.
Хлещет дождь всё одно.
Ты не пел мне давно.
Туч полно в небесах.
Пустота в голосах.
Свет души твоей бел.
Ты давно мне не пел.

Нам так хотелось тишины,
Той, что была перед войной.
Мы так устали от войны,
И нам так хочется домой.
Четвертый год гремит гроза
И дождь свинцовый льет и льет,
А мы летим глаза в глаза
И ни один не отвернет.

В его глазах живет весна
И штрассе, взбитая весной,
И киндер с фрау у окна,
И трассер встречною волной.
А перед ним глаза врага,
И в них своя весна живет
А в ней сибирская тайга
И мамка, та, что сына ждет.

Последний взлет, последний бой,
Последний вгляд, послений год,
Последний миг: что нам судьбой
Несет войны водоворот?
В мельканьи лопастей винтов,
В сближении страшном двух комет
Пред нами лишь глаза врагов,
В которых тоже жизнь и свет.

Глаза, глаза, глаза, весна
В той круговерти в небеси.
Помилуй мя, помилуй нас,
Майн Готт, мой Бог, Еже Еси
Глаза, глаза, гроза, война,
Майн киндер, мамка у окна,
Сибирь, и штрассе и весна,
Удар и взрыв.... и тишина.

Нам так хотелось тишины,
Мы так устали.

сл.Булата Окуджавы, муз.А.Ермакова

Ленинградская музыка

Пока еще звезды последние не отгорели,
вы встаньте, вы встаньте с постели,
сойдите к дворам,
туда, где — дрова, где пестреют мазки
акварели…
И звонкая скрипка Растрелли
послышится вам.

Неправда, неправда,
все — враки, что будто бы старят
старанья и годы! Едва вы очутитесь тут,
как в колокола
купола золотые ударят,
колонны
горластые трубы свои задерут.

Веселую полночь люби — да на утро надейся…
Когда ни грехов и ни горестей не отмолить,
качаясь, игла опрокинется с Адмиралтейства
и в сердце ударит, чтоб старую кровь отворить.

О вовсе не ради парада, не ради награды,
а просто для нас, выходящих с зарей из ворот,
гремят барабаны гранита,
кларнеты ограды
свистят менуэты…
И улица Росси поет!

ПОМИНАЛЬНАЯ сл.Б.Окуджавы, муз.А.Ермакова

Наша память бессильна уйти от потерь,
всё с фонариком бродит в былом.
Даже в праздничный день
чья-то тихая тень
вместе с нами сидит за столом.

Блиндажи той войны все травой заросли.
Тишина, и поют соловьи.
Не слова, не молва эту землю спасли,
а открытые раны твои.

Я счастливых живых в майский день созову.
Хоть тогда под огнем ножевым
не склоняли голов, но склоните главу
перед братом погибшим своим.

Сколько лет, сколько зим, как умолкла война!
Сколько слез утекло, сколько рек...
Мы в те годы с тобою прощались сполна,
чтоб уже не прощаться вовек.

Источник: http://www.bokudjava.ru/N_36.html

ПРОСТИ, МАМА,,, сл.Ю.Беридзе, муз. А.Ермакова

и что же от меня осталось?
один упрямый взгляд вприщур...
я вижу мамину усталость,
но путь домой не отыщу -
я безвозвратной стал потерей,
и фото выцвело моё,
а мама смотрит - и не верит,
что я ушел в небытие...

прости меня, прости, родная...
за одинокие года...
за то, что я, ушедший в мае,
не возвратился никогда...
за то, что я, прикрывший роту,
сам не сумел тогда уйти...
за то, что выцветает фото...
за всё прости...
прости...
прости...

сл.ИГОРЬ ДОМИНИЧ, муз. А. ЕРМАКОВ

***
Сколько ж можно? Опять вы про это…
Бросьте, ваши упрёки – враньё!
Ну, не любит Россия поэтов,
Ну, кружится над ней вороньё!

Ну так, господи, мы ж не поэты,
Мы ж не лезем в петлю к палачам…
Так что бросьте вопросы-ответы,
И советы оставьте врачам!

Тут проблема не в этом, не в этом.
Тут – как зубы болят, тут – как зуд!
Ну не любит Россия поэтов,
А поэты ползут и ползут!

И рождаются, и умирают,
И страдают – едрит твою мать!
Ну не знает Россия, не знает
Куда этих поэтов девать!

Уговаривать их бесполезно,
А лечить – слишком много хлопот.
Их железом… Железом? Железно!!!
То, что надо, железом – пойдёт!

Значит ночью, без шума, без света,
Их построить рядами у стен…
Залп – и нету в России поэтов!
Залп – и нету… России… Совсем…

Колыбельная Марина Журавлева

Расцелую пальчики,
Чтобы крепче спал.
Самым лучшим мальчиком
Для меня ты стал.
Над твоей кроваткою
Тихо постою.
Маленькому, сладкому
Песенку спою.

Припев: Спи, мой зайка, спи, родной,
Глазки закрывай.
Все игрушки спят, и ты
Скорее засыпай.

Звездочки, как бусинки,
За окном горят.
«Баю-бай, малюсенький», -
Сверху говорят.
Как бы ни был ярок звезд
Тех далеких свет.
Но прекрасней звездочки,
Чем малыш мой, нет.

Припев: тот же.

Радость и Удача
(посвящение дочкам)
Сл. и муз. Марины Журавлевой

Были у меня вчера Радость и Удача –
Шарики воздушные, не иначе.
С ними я под небеса могла подняться,
В теплых солнечных лучах там искупаться.

А сегодня руки вдруг опустели:
Шарики воздушные улетели…
Может, плохо ниточки я держала,
Может, к сердцу вовремя не прижала?

Все твердят, что слез мне лить нельзя нисколько,
Что в руках держала я облако и только,
И что счастье зачастую так воздушно,
Не покорно никому и непослушно.

А я плачу, ведь они – мое создание,
Жили в них тепло мое, мое дыхание…
Просто видеть мир они захотели,
Поднялись под облака… Улетели…

Только малость
Сл. Юлии Кайзер, музыка М. Журавлевой

Стало тихо за окном,
День почувствовал усталость.
Мы с ним тоже заодно,
Только малость, только малость.
Кто-то так же, как и мы.
Сумерек глотает сладость,
Не боясь вечерней тьмы,
Только малость, только малость.

Кто-то вспомнит этот день,
Что принес печаль и радость,
То не грусть, лишь грусти тень,
Только малость, только малость.
Кто-то спросит тишину,
Нежность то была иль жалость,
И почувствует вину,
Только малость, только малость.

Где-то разольют вино,
Крикнут: «Гордость – это слабость!»
Кто-то улыбнется, но
Только малость, только малость.
Кто-то тихо в кресло сел,
Вдруг почувствовав усталость:
Торопился, но успел
Только малость, только малость.

Кто-то за руку возьмет,
Превращая миг во благость.
Нужно, чтоб растаял лед,
Только малость, только малость.
Много ль надо нам с тобой,
Может, в сердце благодарность?
Свет от радуги с собой
Только малость, только малость?

Стало тихо за окном,
День почувствовал усталость.
Мы оставим что-то в нем –
Только малость, только малость.

Седьмую ночь подряд мне снится радужный сон
Как синий слон стреляет мне в правый висок
И у меня из мозга вытекает кровь
И вместо пальцев на руках вырастает морковь

И у меня в глазах плывут две жёлтые рыбы
А за ними выплывают ледяные глыбы
И на каждой сидит по одному банкиру
И я чувствую отчётливую ненависть к этому миру

У-у-у-у-у, мне наверно нужно чаще бывать на людях
У-у-у-у-у, покидая свой тёмный угол
У-у-у-у-у, мне наверное нужно чаще улыбаться,
У-у-у-у-у, мне наверно нужно реже огрызаться

У меня в голове фальшивый мозг
У меня в груди бьётся картонное сердце
Я сам каждый день пожираю свою душу
Посыпая её уценённым перцем

Я всё чаще пью свою кровь по ночам
Я всё реже стараюсь обращаться к врачам
Я всё чаще звоню туда, где живёт синий слон,
Синий слон – всем слонам чемпион
Он известный подонок,
Он известный подонок,
Когда я сплю, он бродит
По моему дому

И он впивается мне клыками
Прямо в глотку,
Он выгрызает мне горло,
Набивая туда селёдку

У-у-у-у-у, мне наверно нужно чаще бывать на людях
У-у-у-у-у, покидая свой тёмный угол
У-у-у-у-у, мне наверное нужно чаще улыбаться,
У-у-у-у-у, мне наверно нужно реже огрызаться

У меня почему-то из глаз ползут черви
У меня почему-то рот заклеен изолентой

У-у-у-у-у, мне наверное уже ни что не поможет,
У-у-у-у-у, синий слон целует мою бледную кожу,
Хмурую рожу…

Когда вокруг воет ветер, февраль, и ты – часть его,
Когда разумнее сидеть по домам,
Мандолина фабрики Луначарского
Согревает руки и сердце и мне, и вам.

– Ей уже семьдесят лет! – Да бросьте, это не возраст!
– Она вся в царапинах! – Не беда!
На колках шестеренки латунные стёрлись,
Но ее голос звучит сейчас, как и тогда.

Вот и я внешний лоск потихоньку теряю:
Стометровку уже не могу за шестнадцать секунд.
Но зато всё уверенней двигаюсь к краю,
Становясь так же хрупок и твёрд, как корунд.

– А мне сейчас тридцать два. – Да разве это возраст?
– И душа в царапинах! – Не беда!
Мои первые песни из памяти стёрлись,
А мандолина донесла свой голос оттуда – сюда.

Так давайте звучать; натяните новые струны!
Распахните объятия! Полный вперёд!
Мы попросим удачи у стройной Фортуны –
Она даст нам пинок и случайные слёзы утрёт.

Да сколько б ни было лет, знайте, это не возраст!
А если где-то царапины – не беда!
Раз уж колют шипы, значит, будут и розы.
И мы с песней Фортуны идём оттуда – туда.

Ах, зачем Вы на меня так посмотрели?!
Ах, зачем взорвали это бабье лето?!
Ну, зачем меня наполнили апрелем?
Влили в тело ощущение рассвета.
Две звезды, две изумрудности во взгляде,
И - ни слова. Может, просто не успели...
И улыбка, и волос смолистых пряди...
Ну, зачем Вы на меня так посмотрели?

Всплеск неона на булыжных перекатах,
И трамваев золотистые форели,
И проспекта остывающий фарватер...
Ну, зачем Вы на меня так посмотрели?
Белым парусом плаща мелькнув в тумане...
Мне бы к берегу, где Вы, минуя мели.
Но страшнее урагана страх обмана.
Ну, зачем Вы на меня так посмотрели?

Как предчувствие беды, озноб тревоги,
Старой раны боль, любви, что не согрели.
И надежда, и смятенье - всё от Бога...
Ну, зачем Вы на меня так посмотрели?
Не бывает чаша горькая бездонной!
Не смогла б я так взглянуть, а Вы сумели.
Посмотрите!Там себя сжигают клёны...
Я хочу, чтоб на меня Вы ТАК смотрели!

Вечер с видом на июнь,
Облака остыли,
Разлетятся, только дунь,
На частички пыли.
Неразборчивая речь
Речки под скалою…
Как же мне тебя беречь,
Коль ты не со мною?
Вязкий сумрак лег в траву,
Словно одеяло.
Я зову тебя, зову…
Неужели мало?
Я могу тебя понять
Даже с полувзгляда,
Как же мне тебя обнять,
Если ты не рядом?
Остывающий костер
Гаснет, как планета,
Ветер крылья распростер,
Облетая лето.
Звезд искрящуюся нить
Режет месяц острый…
Ты позволь тебя любить,-
Это очень просто.

Осенний день стучится в дверь сейчас
Печаль прядёт узоров тонких нить
Лишь о тебе все мысли в этот час
Но стоит ли об этом говорить

Ты вновь придёшь, но будем мы на "вы"
То, что прошло, уже не повторить
Печаль в моих глазах переплыви
Но стоит ли об этом говорить

Пусть будет так, как я себе велю
Начну сама судьбу свою творить
Я вас люблю. О, как я вас люблю
Но стоит ли об этом говорить

/Писателю Ивану Антоновичу Ефремову/

Там, где древние стены
Исчезают за миг,
На краю Ойкумены
Не кончается мир.

Из простого сюжета
Вырастает роман –
И корабль Баурджеда
Держит курс в океан.

Где огромные звёзды
Выше всех пирамид,
А Земля – только остров,
Продолжается мир.

Где папирусный парус
Разрывают ветра,
Мореходу осталось
Верить в силу пера.

У творца под рукою
Только шорох страниц.
За Великой Дугою –
Ни царей, ни границ.

Как Вселенной ужиться
С теснотою квартир?
Книга в руки ложится –
И рождается мир.

С доброй осенью тебя,
С доброй осенью,
В небе снова облака
Белой проседью,
Не догонят нас года,
Вдаль ушедшие,
Будем в новых пропадать,
Сумасшедшие.

С белой зимушкой тебя,
С белой зимушкой,
Нас поманит за собой
Снежным крылышком,
Мы на саночках с горы,
Да в обнимочку,
А весна ждёт впереди,
Как картиночка...

С красной девицей - Весной,
С красной девицей,
Сад в зелёный сарафан
Вновь оденется.
Птицы гнёзда вновь совьют
Жизнь наладится,
Соловьи вновь запоют
Ссоры сгладятся.

С добрым летушком тебя,
С летним солнышком,
Будет радость через край,
Не на донышке.
Аромат цветных лугов
Без вина спьянит,
Безоглядная любовь,
В сердце динамит.

Чай - предлог посидеть, не спеша,
Взгляд любимый ловить, чуть дыша,
Помаленечку счастье глотая,
Ощутить себя пленником рая.

Я тебе чашку чая подам,
Прикоснешься случайно к рукам,
Чай покажется сладким вином,
И дворцом станет простенький дом.

И вкусив аромат свежих ягод,
Растянуть эту радость, хоть на год,
Чай - предлог с тобой рядышком быть,
Позабыть обо всём и любить.

БАРАН

Ты давно уж не та, да и я уж не тот
Неужели мечта утекла в решето
Не гремит барабан, не завет за собой
Как безумный баран тресс цыганской серьгой

Я не помню число, пронеслось много лет
Наше время ушло, мой счастливый билет
Отшумел карнавал, в суете ангел сдох
Я не так поступал, да простит меня бог.

Не подняться опять, не ласкать тех рябин
Не вернуть время вспять, не стереть тех седин
И молчу в тишине, прячу боль не дыша
Как на вечном огне тихо плачет душа

Как вернуться хочу в сновидения грез
Будто снова лечу, в каплях утренних росс
Но молчит барабан, не зовет за собой
Ты облезлый баран с заржавевшей серьгой

Граждане, купите ветер,
Глядите, где вы
еще найдете такой!
Будет будет вам плясать и петь, и
Качать флюгер,
Или мурчать под рукой.
Будет вам птенцом в оконце,
вертлявым пёсиком на цепочке.
Дайте мне за ветер солнце.
Я подарю его дочке.

Граждане, купите снег.
У меня много —
Почти за так отдаю.
Будет вам лететь с неба,
Ронять перья,
Как Серафимы в Раю.
Будет новую песенку
Напевать сэру Клавесину.
Дайте мне за снег месяц,
Я подарю его сыну.

Выл да пел всю ночь ветер,
И вся округа
была от снега бела.
на заре проснулись дети
и любовались тобой,
пока ты спала.
Босиком, скрипя по лестнице,
По утру распахнув оконце.
Сын зовет домой месяц,
И выпускает дочь солнце.

Граждане, купите ветер,
Смотрите, где вы
еще найдете такой!
Будет будет вам плясать и петь, и
Качать флюгер,
Или мурчать под рукой.
Будет вам птенцом в оконце,
вертлявым пёсиком на цепочке.
Дайте мне за ветер солнце.
Я подарю его дочке.

Граждане, купите снег.
У меня много —
Почти за так отдаю.
Будет вам лететь с неба,
Ронять перья,
Как Серафимы в Раю.
Будет новую песенку
Напевать сэру Клавесину.
Дайте мне за снег месяц,
Я подарю его сыну.

Выл да пел всю ночь ветер,
И вся округа
была от снега бела.
на заре проснулись дети
и любовались тобой,
пока ты спала.
Босиком, скрипя по лестнице,
По утру распахнув оконце.
Сын зовет домой месяц,
И выпускает дочь солнце.

1. ОДИНОЧЕСТВО
Догорает на столе свеча,
За окном погасли фонари.
И простым движением ключа
Запираю дом свой до зари.

С одиночеством опять вдвоём
Проболтаем вместе до утра,
О любви кому-нибудь споём,
И о том, что принесут ветра.

Припев:
Одиночество – судьбы моей пророчество.
Я знаю, что не избежать предательств и разлук.
Одиночество – прекрасное высочество,
От вашей женской прелести не разомкнуть мне рук.

Бокалы выпиты до дна,
И зелье голову дурманит,
И одиночеством пьяна
Душа, что телом моим правит.

Рассвет за окнами встаёт
И воску больше плакать не чем.
Я знаю, одиночество уйдёт,
Когда сгорят все жизненные свечи.

Припев.

Вида серого, мятого и неброского,
Проходя вагоны походкой шаткою,
Попрошайка шпарит на память Бродского,
Утирая губы дырявой шапкою.

В нем стихов, наверное, тонны, залежи,
Да, ему студентов учить бы в Принстоне!
Но мажором станешь не при вокзале же,
Не отчалишь в Принстон от этой пристани.

Бог послал за день только хвостик ливерной,
И в глаза тоску вперемешку с немочью...
Свой карман ему на ладони вывернув,
Я нашел всего-то с червонец мелочью.

Он с утра, конечно же, принял лишнего,
И небрит, и профиля не медального...
Возлюби, попробуй, такого ближнего,
И пойми, пожалуй, такого дальнего!

Вот идет он, пьяненький, в драном валенке,
Намешав ерша, словно ртути к олову,
Но, при всем при том, не такой и маленький,
Если целый мир уместился в голову.

Электричка мчится, качая креслица,
Контролеры лают, но не кусаются,
И вослед бродяге старухи крестятся:
Ты гляди, он пола-то не касается!..

И придет зима. И скажу: ты – воздух.
И скажу: ты – здесь. Как жасмины снега.
Как на стеклах инея абрис звездный.
Как листва – без памяти, без дома, без ночлега.

Припев:
Ты твердишь: "По чьим полям ты ходишь?
Чьи слова ты песней в сердце слышишь?
Исчезая, прошлое находишь,
жемчуг дней на нитку счастья нижешь?"

Ласточкою жизнь проскользнула мимо.
Знать, приснились мне облака июля,
и пыланье гроз, и закат карминный,
и набухший горьким мёдом гомонящий улей.

Снова слышу я: дальний гром грохочет,
развернув грозу над заволжьем спящим,
и река от молний тьмой укрыться хочет –
не в минувшем - а в пришедшем вечном настоящем…
**********************************
**********************************
Исчезая, прошлое находишь?
Жемчуг дней звенит на нитке счастья, слышишь?