Заявки - архив интернет-конкурса

Меткий взгляд мой острее сокола,
Будто рядом я вижу цель.
Тихо бродит, все время около,
Скрытый враг, как голодный зверь.

На весах чьей-то жизни мера,
Как всегда бесконечно мала...
Но живет в моем сердце вера,
Не подводит лук и стрела.

Припев:
Сделай шаг вперед, пламя в сердце храня.
Нет причины скучать по былым временам.
Подними глаза, смотри на меня!
И серебряный рог запоет оду снам.
И серебряный рог запоет оду снам.

Что в итоге? Финал - бесконечность...
Как всегда устоять на краю.
И единственный друг - безупречность,
Мне всегда помогает в бою.

Видишь, мягкая, будто перина,
Вниз спустилась серая мгла.
И уставшая в битве долина,
Под дождем, будто вновь ожила.

Припев:
Сделай шаг вперед, пламя в сердце храня.
Нет причины скучать по былым временам.
Подними глаза, смотри на меня!
И серебряный рог запоет оду снам.
И серебряный рог запоет оду снам.

1 куплет.
Мне часто снится странный сон,
Как мы парим над облаками.
Далекий, гордый горизонт
Раскинул крылья перед нами.

Но ночь как счастье коротка.
На миг мне подарив свободу,
Уйдет прекрасна и легка,
Лишь прикоснусь я к небосводу.

Припев:
А птицы летают, шумными стаями...
Как не хватает, тебя не хватает.
Все что случилось,
Было ли? с нами ли?
Вместе летали, вместе падали.

2 куплет.
Пусть не всегда в ладу с собой,
И мира целого так мало.
А за окном шумит прибой,
Мне шепчет все начать сначала.

Подует ветер на восток,
И принесет тебе с собою
Из этой песни пару строк.
На память, искренне, с любовью...

АКВАРИУМ
(альбом "Битвы со сказками")

И каждое утро, с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту мы, миллионы, встаем как один.
Е. Замятин «Мы»

Прозрачные крыши, прозрачные стены,
Чтение мыслей и чтение генов.
Город-аквариум, в нём не укрыться
И не уйти – не имеет границ он.
И не уйти – не имеет границ он.

Здесь все наблюдают, - и ты наблюдай.
Такое live-шоу, не жизнь, - а маcдай.

На лицах штрих-код и на мыслях штрих-код,
Нельзя сделать что-нибудь наоборот.
Шаг вправо, шаг влево , не танец – побег
Ты под микроскопом, хотя человек.

Здесь все наблюдают, - и ты наблюдай.
Такое live-шоу, не жизнь, - а маcдай.

Рентгеном просвечены кости и ткани,
Все тайны подкорки видны на экране..
Маршрут зафиксирует чип-навигатор –
И скорость, и дату и координаты.

Здесь все наблюдают, - и ты наблюдай.
Такое live-шоу, не жизнь, - а маcдай.
Здесь Город-аквариум, в нём не укрыться
И не уйти – не имеет границ он.

ДОМИКИ СТАРОЙ МОСКВЫ
(Альбом "Малохудожественная самодеятельность)

Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Все исчезаете вы,
Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолков зеркала?

Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,
Кудри, склоненные к пяльцам,
Взгляды портретов в упор...
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!

Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды,-
Грузные, в шесть этажей.
Домовладельцы - их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.

Носитель культуры
(Альбом "Битвы со сказками" http://shanson-e.tk/forum/showthread.php?p=319667 или http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3016528

Его тренированные пальцы в панике падали с белоснежных клавиш "Стейнвея" на спусковой крючок "ингрема". По людям он стрелял без колебаний.
В. Рыбников «Носитель культуры»

Мы больше, больше не видим,
Мы, больше, больше не слышим.
Мы, больше не видим,
Мы, больше не слышим.
Сквозь наши мозги прогрызаются мыши.
Сквозь наши мозги прогрызаются мыши.
Мы, мы. Мы, мы.

А они разрушают слои миелина –
Такая работа у этой скотины.
Такая работа у этой скотины.
Они разрушают слои миелина.
Мы, мы. Мы, мы.

Мы больше,больше не дышим,
Мы больше, больше не пляшем.
Мы больше не дышим, мы больше не пляшем
От крыс достаётся и нашим, и вашим.
Мы, мы. Мы, мы
А они уничтожат любую структуру,
Ведь крыса – вот это носитель культуры!
Ведь крыса – вот это носитель культуры!
Они уничтожат любую структуру,
Культуру-мультуру, культуру-мультуру,
Культуру-мультуру, культуру-мультуру.
Мы, мы. Мы, мы.
Мы.

"Старый энт ничем не может отразить бурю,
он должен или выстоять, или упасть"
Дж.Р.Р. Толкиен «Властелин колец»

Старый энт заблудился в Москве,
Тянет к солнцу корявые руки.
Корни скрыты в пожухлой траве.
За века он впервые в испуге.
Старый энт заблудился в Москве,
Как попал он сюда – не понятно.
Старый энт умирает в Москве,
Он не сможет вернуться обратно.

Бронированных орков ряды
Нагло мчатся и вправо и влево,
Водопады мертвейшей воды
Иногда проливаются с неба.
Старый энт заблудился в Москве,
Как забрёл он сюда – не понятно.
Старый энт умирает в Москве,
Он не сможет вернуться обратно.

Сотни маленьких стройных энтят
Задыхаются в смраде и пыли.
Им бы жить, а они уже спят –
Где посажены, там и застыли.
Старый энт заблудился в Москве,
Как зашёл он сюда – не понятно.
Старый энт умирает в Москве,
Он не сможет вернуться обратно.

Старый энт умирает в Москве,
Вниз роняет слезинками шишки.
И прижался к смолистой коре
Кем-то брошенный плюшевый мишка.
Старый энт заблудился в Москве,
Как попал он сюда – не понятно.
Старый энт умирает в Москве,
Он не сможет вернуться обратно.

автор музыки и текста: Александрова Юлия Анатольевна
Лето

Мне пять.
На улице - лето.
Хочется гулять,
Просыпаюсь с рассветом.
А дома не рады:
Им выспаться надо,
Но я не могу больше ждать
И - ныряю в лето.
Мне двадцать пять.
И снова - лето.
Хочется гулять,
Просыпаюсь с рассветом.
Подруга не рада -
Ей выспаться надо.
Я тихо собрал свой рюкзак
И убегаю в лето.
Мне сорок пять -
Я предвкушаю лето,
Чтобы просто гулять
И встречать рассветы.
И если дома не рады
Те, кому выспаться надо,
Я точно знаю: где-то
Есть тот, которому пять
И тот, кому двадцать пять
И каждый ждет свое лето...

Лунный кролик

Лунный кролик месит тесто,
Прерывая звук струны.
Хоть Луне в окошке тесно,
Я прошу: "Не уходи!"
Напечём с тобой оладьи,
Будем чаем запивать...
Хочешь, котика погладим,
Что забрался под кровать?
А на блюдце отразится
Чуть печальный свет звезды,
За окном всплакнёт синица,
Промяукают коты...
Лунный кролик тихо скрылся
За туманной пеленой -
Переборы струн гитарных
Не прервутся уж Луной...

На душе - замок амбарный,
Чтобы вор пролезть не мог.
Не лисица, не разбойник
Не проникнут в тот уголок.

Долго воины могут биться
В двери кованые ворот -
Даже самого лучшего принца
Не пускают на тот порог.

Менестрелям закрыты двери,
Ставни наглухо заперты.
Рвы заполнены до предела,
Уничтожены все мосты.

За стеной душа ютится.
Даже слабый солнца луч
Не сумеет к ней пробиться -
Слишком много рядом туч.

Как ты можешь меня любить,
Если я - тот, кто предал твой мир?
Прошу, не говори мне «до встречи»,
А на службе воскресной не ставь за меня свечи:
Я уже встретил Бога.
И молитвой о душах ушедших покой мой не трогай…
Прощай!
Выпей по мне свой чай.
Радуйся… Не скучай!
Не вспоминай слишком много…
Прощай!
Обидой тоску стирай,
Хорошее забывай…
Ведь я уже встретил Бога…

автор музыки и текста Александрова Юлия Анатольевна
Серебряное озеро

На Серебряном озере вереск по берегам...
Старых сосен стон отзывается всем ветрам.
Поскорей отвернись и не вглядывайся в туман:
Дочь болотных кикимор плавает там по утрам.

Собери этот вереск, сложи в свой походный чай.
Его свойства целебнее, если брать по ночам.
Даже если всё видно, фонарик не выключай:
Дочь болотных кикимор боится его луча.

Если голос внезапно услышишь в лесной тиши,
Не гаси свой яркий огонь, не туши.
Дочь болотных кикимор бродит во тьме в глуши,
Доверяет она только свету неверной луны.

А с рассветом исчезнет с плеском озёрной волны,
Растворится как сон или истает как дым.
Только будь осторожен — не дай ей испить твой чай,
Иль преследовать будет и сниться тебе по ночам.

Если песня по нраву, бери свой рюкзак и иди.
Дочь болотной кикиморы я, на меня не гляди.

Автор музыки и слов Александрова Юлия Анатольевна

Мне нравится запах хвои,
Полуденным солнцем нагретой,
Когда иду за тобой,
В рюкзак собирая лето.
Мне нравится вкус ухи
Из пойманной нами рыбы,
И шум этой быстрой реки,
Бегущей сквозь горные глыбы.
Мне нравится уставать,
Веслом выгребая усталость,
И утром пораньше вставать,
Чтоб больше её досталось.
Мне нравится жженый хлеб,
Пусть всё говорят, что вредно,
Набравший тепла в костре -
Конечно же он полезный!
Я помню цвет, запах и вкус,
И прочее то и это,
Ах как бы мне снова вернуть
С тобой то счастливое лето!
Давай соберем рюкзаки,
Под кепкой ты спрячешь седины,
И где-нибудь у реки
Заварим лесной малины...

Может быть, ни ты и ни я,
А незнамый раненый зверь
Душу обернул в инея,
Вытолкав за теплую дверь…
Глаз твоих упрек и укор…
Слов твоих обида и боль…
Что ж мы все да наперекор
В раны щедро белую соль…

В сердце притаилась змея,
Злая во сто крат во хмелю,
Превратила в крик воронья
Серенаду лунную…

Серый, едва выпавший снег…
Серой пахнет рваное небо…
В небыль – мой стремительный бег,
Мой отчаянный бег от бессильного гнева.

Может быть, ни ты и ни я,
Может, это кто-то другой,
Злобы и тоски не тая,
Переборонил нас с тобой…
Раны на душе, на челе,
Не зашить, не переплести,
И теперь, хоть лей, хоть не лей,
Да елеем нас не спасти…

В сердце затаилась змея –
Трехпудовый камень ко дну…
Ты уже не слышишь меня,
Не целую я тишину…

Серый, едва выпавший снег…
Серой пахнет рваное небо…
В небыль – мой стремительный бег,
Мой отчаянный бег от бессильного гнева.

День февральский – лик зимы всепрощенческий,
Солнце скачет в облаках разухабисто,
Солнце жарит по глазам по-есенински,
И душа моя легка и покладиста…

Нынче ей не до несправедливого
В ожидании ласки и нежности.
И иду я походкой счастливою
К ясноглазой своей неизбежности!

И словно восемнадцать лет –
Запах трав и ягод вкус лесных!
Сменив синиц на журавлей,
Лечу к тебе в предчувствии весны!
И словно восемнадцать лет –
Запах трав и ягод вкус лесных!
Сменив синиц на журавлей,
Лечу к тебе в предчувствии весны!

Встретишь ты, поцелуешь неистово,
И пойдем по тропиночкам, тающим
В день февральский от солнца игристого,
Открываясь весне наступающей!

Открываясь беспечности юности,
Предвкушая тепло настоящее,
Оставляя тоске семиструнности
Мое прошлое, впрочем, пропащее!

И снова восемнадцать лет –
Запах трав и ягод вкус лесных!
Сменив синиц на журавлей,
Лечу к тебе в предчувствии весны!
И снова восемнадцать лет –
Запах трав и ягод вкус лесных!
Сменив синиц на журавлей,
Лечу к тебе в предчувствии весны!

Я решаю простые сложности и как прежде стараюсь жить
Я страдаю от невозможности что-нибудь за себя решить
Ночь прошла и заря беспечная загляделась в мое окно
Повторяется тема вечная – все давно решено.
Ночь прошла и заря беспечная загляделась в мое окно
Повторяется тема вечная – все давно решено.

Решено впопыхах да в скорости но до этого самого дня
Не по честному, не по совести все решается без меня
Ночь прошла и заря беспечная загляделась в мое окно
Повторяется тема вечная – все давно решено.
Ночь прошла и заря беспечная загляделась в мое окно
Повторяется тема вечная – все давно решено.

Все уже решено.
Все без нас решено.

Тихий осенний вечер, лунное серебро,
Хрупкие звёзды тают в твоих руках.
Дорога уходит в небо, за горизонт
И новое чудо рождается на глазах.

Ты выдыхаешь пар и уходишь в ночь,
Подальше от тесных улиц и городов.
Не оборачиваясь, ты устремляешься прочь
В страну величавых гор и степных ветров.

В сказочный мир, доступный одним богам,
Мир хрустальных рек и скалистых глыб.
Тропка змейкой ложится к твоим ногам
И манит потрогать каждый ее изгиб.

Ты поддаешься зову и тысячи дней
Бредёшь по планете восторженно и легко.
Тропинка вольётся в дорогу и ты по ней
Вернёшься в город, покинутый так давно.

Над тротуарами молятся фонари,
Вальсирует снег загадочный и шальной.
Сколько бы ты не бежал от родной двери,
Эта дорога всегда приводит домой.

Мне нельзя умирать. Я еще не увидел Тибет.
Я еще не осмелился утром накинуть рюкзак
И уйти по горам, сквозь дожди пробираясь к тебе.
Я еще этим небом совсем не насытил глаза.

Было всякое с нами. И горя тяжёлая тень,
И вокзальной тоски безнадежно звенящая песнь.
Были майские грозы и льющийся хохот детей.
И сосновый лесок, на рассвете светящийся весь.

Были вечные горы и моря небесная гладь.
Были сотни дорог, были станции и берега.
Были люди. Десятки счастливых сияющих глаз.
И улыбки такие, которыми топят снега.

Было сладко бродить по проспектам и тропам лесным.
И уютно сиделось на пристани. Даже без слов.
Было радостно жить. В ожидании новой весны
Было все по плечу. И ложилось на ветер крыло.

Но еще не качало меня на Тибетском ветру.
Но еще не слепило меня той нездешней звездой.
Мне нельзя умирать. Ну а если я завтра умру,
То не стану жалеть ни о чём, что случилось со мной.

Уходящему в горы известна дорога на небо
Сквозь мерцающий, тонущий, тающий в сумраке лес.
Наши древние саги походов похожи на небыль,
Но уже хорошо - не на краткий трезвон sms.

Там слова, как слова, там небес синева.
Там ночами заваренный чай не дает нам уснуть.
Там гора, как гора, там река, как река.
Мы вернемся с тобою сюда повторить этот путь.

Уходящему в горы - дороги и доброй погоды.
Что уже не сбылось - отболело, порою саднит.
Именами вершин покоренных отмечены годы,
И не нам их сегодня менять на грядущие дни.

Там дела, как дела: то порог, то скала.
Там ночами в палатке свеча не дает нам уснуть.
Там гора высока, там река глубока.
Мы вернулись с тобою сюда повторить этот путь.

Уходящему в горы мерещатся с детства жар-птицы
Или рыба-луна, что плывет в необъятной дали.
Но уходят года, имена, города и границы,
И вершины - иные в снегу, а иные в пыли.

В небесах высока догорает строка
Дописать, дочитать, домечтать нам порой не успеть.
И уносит река песни, горы, века.
Остальное - неважно. Об этом не стоит и петь.

Дождь (автор - Николай Заболоцкий )

В тумане облачных развалин
Встречая утренний рассвет,
Он был почти нематериален
И в формы жизни не одет.

Зародыш, выкормленный тучей,
Он волновался, он кипел,
И вдруг, веселый и могучий,
Ударил в струны и запел.

И засияла вся дубрава
Молниеносным блеском слез,
И листья каждого сустава
Зашевелились у берез.

Натянут тысячами нитей
Меж хмурым небом и землей,
Ворвался он в поток событий,
Повиснув книзу головой.

Он падал издали, с наклоном
В седые скопища дубрав.
И вся земля могучим лоном
Его пила, затрепетав.

Яркий, тёплый лучик света посреди ненастья -
Это тихий звон браслетов на её запястьях,
Это нежный бархат кожи спелых абрикосов,
Это длинные, до пяток, смоляные косы.
Запах роз неуловимый появлялся с нею,
Улыбнётся мне - и снова я от счастья млею.
Легче бабочки весенней, стройная, как туя,
Бесконечно я глядел бы как она танцует.

Кроны тутовых деревьев от жары укрыли,
Целовал её, и будто я парил на крыльях,
Моё сердце утонуло в омутах-колодцах,
В плен взяла меня любовь - да мне ли с неё бороться?
Он не вечно лету длиться, ходит следом горе,
Я бессилен оказался перед чёрным мором.
Больше нет моей прекрасной, сердца больше нету,
Одиноко я скитаюсь дервишем по свету...

Запах роз неуловимый я вдыхал когда-то,
Миновало наше лето, нет ему возврата.
В прошлом всё, остались только отголоски счастья...
Помню тихий звон браслетов на её запястьях!

— Что ты видишь во взоре моем,
В этом бледно-мерцающем взоре? —
Я в нем вижу глубокое море
С потонувшим большим кораблем.

Тот корабль… величавей, смелее
Не видали над бездной морской.
Колыхались высокие реи,
Трепетала вода за кормой.

И летучие странные рыбы
Покидали подводный предел
И бросали на воздух изгибы
Изумрудно-блистающих тел.

Ты стояла на дальнем утесе,
Ты смотрела, звала и ждала,
Ты в последнем веселом матросе
Огневое стремленье зажгла.

И никто никогда не узнает
О безумной, предсмертной борьбе
И о том, где теперь отдыхает
Тот корабль, что стремился к тебе.

И зачем эти тонкие руки
Жемчугами прорезали тьму,
Точно ласточки с песней разлуки,
Точно сны, улетая к нему.

Только тот, кто с тобою, царица,
Только тот вспоминает о нем,
И его голубая гробница
В затуманенном взоре твоем.

Баллада о Фрези Грант ("Шёл корабль из далёкой Австралии…" Александр Галич)

Шёл корабль из далёкой Австралии,
Из Австралии, из Австралии,
Вёз он фиги, вино и так далее,
И так далее, и так далее,
И была на кораблике маленьком,
И была на кораблике маленьком,
И была на кораблике маленьком,
Эта девочка, Фрези Грант.

У неё были локоны белые,
Пальцы тонкие, загорелые,
А глаза, словно вечер серые,
До бездонности тёмно-серые,
Вся команда от кока до боцмана,
Вся команда от кока до боцмана,
Вся команда от кока до боцмана
Влюблена была в Фрези Грант.

Так корабль плыл спокойно до вечера,
Плыл спокойно, до вечера.
Вдруг, по курсу возник незамеченным,
Синий остров возник незамеченным.
Словно чаша на круглой скатерти,
Словно чаша на круглой скатерти,
Он стоял на волшебном бархате
Океанской зелёной воды.

Но нельзя было к острову росному
Выслать шлюпку с гребцами рослыми,
Буруны, словно белые простыни
Развивали смертельный флаг,
И сказал капитан: «Самый полный,
Мы пройдём этот остров вздорный,
Он окажется чуть правее,
Курс норд-ост на архипелаг!»

Но внезапно вода литая,
Изумрудная и крутая,
Поднялась над корабликом белым,
Как над голубем небоскрёб,
И лежать бы ему в бездне чёрной,
И лежать бы ему в бездне чёрной,
Если б вдруг не шагнула в волны
Эта девочка, Фрези Грант.

И опала вода литая, изумрудная и крутая,
А она по воде ступая шла и таяла, Фрези Грант,
Синий остров спешил ей навстречу,
Лёгкий ветер шепнул: «До встречи»,
И спускался на землю вечер,
И сиял в небе Южный Крест.

И плывут корабли из Австралии,
Из Нью-Йорка, или Финляндии,
Из Гонконга, или Лапландии,
Из России, или Ирландии,
Под любым иностранным флагом
С моряками всегда она рядом,
С моряками всегда она рядом
Легендарная Фрези Грант.

* * *

Бежали облака сцепясь краями,
Стоял январь и холодел наш глобус,
Поигрывая красными огнями
От остановки отошел автобус.
Он покатил неспешно к повороту
По оспинам дороги и морщинам
Не замечая, как крича чего-то
По целине бежал над ним мужчина,
Не вовремя он вздумал состязаться
С могучей техникой, счастливчики глядели
Как злые красноносые метели
Цеплялись за полы его шинели.
И три часа ему и мирозданью
Высоцкий вьюги, тополь одноногий
Тихонько пел о рыцарях дороги
Что ездят согласно расписанью…

Ну а шофёр крутил свою баранку
Смотрел на снег, что бьёт в стекло и тает,
И сонно думал: «Стой на остановке его автобус
Хоть сто лет, найдётся
Хотя б один, кто точно, опоздает».

***

В лесу, где веет Бог, идти с тобой неспешно...
Вот утро ткёт паук - смотри, не оборви...
А слышишь, как звучит медлительно и нежно
в мелодии листвы мелодия любви?

По утренней траве как путь наш тих и долог!
Идти бы так всю жизнь - куда, не знаю сам.
Давно пора начать поклажу книжных полок -
и в этом ты права - раздаривать друзьям.

Нет в книгах ничего о вечности, о сини,
как жук попал на лист и весь в луче горит,
как совести в ответ вибрируют осины,
что белка в нашу честь с орешником творит.

А где была любовь, когда деревья пахли
и сразу за шоссе кончались времена?
Она была везде, кругом и вся до капли
в богослуженье рос и трав растворена.

Какое счастье знать, что мне дано во имя
твоё в лесу твоём лишь верить и молчать!
Чем истинней любовь, тем непреодолимей
на любящих устах безмолвия печать.

1990

Вирусы

Тут как-то двое встретились
И первый доложил:
- Вчера бабёнку стройную
В постель я уложил.
Ах, как она стонала, захватывало дух-
- А мне, - второй посетовал, -
Везуха на старух –
И разбежались в стороны,
В делах, аж гай шумит, -
Один был вирус гриппа,
Другой был – гепатит.

Ах, женщины и девы,
Кто юн и те, кто сед,
Джульетты, Параскевы,
Храни вас Бог от бед.
Пусть беды посылают
Мужчинам за грехи,
А вам за грех пусть дарят
Французские духи,
Духи, цветы, стихи,
Простите…
Ап-ч-хи!