Заявки текущего сезона в хронологическом порядке

За снегами в горах Хадата приютилась,
В черных нитях антенн бьются флаги пурги.
Нас на гребне вчера круговерть прихватила,
И смеялась пурга: "Посиди, не беги".

А сегодня в тепле у радиста сидим мы.
Для согрева - чаек, для души - разговор.
Отстучал на ключе, что положено, Дима,
И течет разговор, и чадит "Беломор".

Тих пока что эфир, еще время осталось.
Хочешь чаю? - Налей. - Что грустишь ты? - Да так.
Это просто в тепле разморила усталость,
Да сквозь окна мне в душу глядит Хадата.

Что нас ждало вчера, я забыл половину.
Память прячет минувших событий куски.
Пьем чаек у людей, и причем тут лавины?
А что было вчера - белой ниткой в виски.

Дать гитару? - Давай. Я забыл про усталость.
Пел полярникам песни до новой зари,
А гитара чуть-чуть про тебя проболталась.
Ты прости, я б не стал о тебе говорить.

Ты прости, и гони прочь тревожные слухи,
О живых и здоровых у нас не скорбят.
До весны мне всего лишь неделя разлуки,
И всего лишь неделя зимы до тебя.

Поменял я свой струг на весёлый трактир
Пригласил всех подруг, да устроил пир
Поменял я тромбон на воздушный шар,
Полетел за кордон, за седой Гибралтар.

Эй, хей, хей… Эй, хей, хей…
Эй, хей, хей… Эй, хей, хей…

Погасил я закат, в небо кинул луну.
Плыл в ночи наугад, да пошёл ко дну.
Поиграл я в любовь и завёл дочерей,
Перелил в вену кровь – стал на друга сильней.

Подписал я декрет о разделе границ,
Плюнул я на запрет – отпустил в небо птиц.
Поливал я росток – отправлялся в поход,
Поезд шёл на восток, веселился народ.

Приносил я цветы на забытый погост,
Почернели кресты и трава в полный рост.
Перестроил я дом, шубу справил жене,
Покатился как ком… и погиб на войне…

Сирокко сл.Игоря Царева

Над Севильей морока и, куда ни причаль,
Ветерок из Марокко нагоняет печаль.
И в дешевой кофейне, душным чадом дыша,
На простуженной фене чья-то плачет душа.

Это кто ж там тоскует по чужим берегам,
По лугам Акатуя, таганайским снегам,
Где звенит от морозов сизый дым поутру,
И восток бледно-розов как скула на ветру?..

Ты послушай, матросик, мою старость уважь:
Дым заснеженных просек — нехорошая блажь,
Хоть и ростом ты вышел, и с ножом в сапоге,
Но и дня бы не выжил в таганайской тайге.

Пусть себе в Акатуе, утопая в снега,
По дворам колядуют — то пурга, то цинга,
Допивай свою граппу и отчаливай в порт...
Осторожней по трапу поднимайся на борт…

Это просто сирокко гонит тучи песка,
И на сердце до срока навалилась тоска...
Это мир на попкорне тихо съехал с ума…
Это русские корни разбудила зима…

Верю я, что смерть в огне и дыме
Выбирать влюблённых не вольна:
Им друг с другом быть необходимо
В день, когда окончится война.

Я приду в дымке от пашни прелой
Не в крови, а в росах допьяна,
Не сгоревшим в танке, - загорелым
В день, когда окончится война.

Ты пойми, не просто так, конечно,
Нам любовь бессмертная дана -
Будет наша встреча бесконечной
В день, когда окончится война.

Тишина закружит белый танец.
Для любимых - музыка она.
...Даже если нас уже не станет
В день, когда окончится война.

Музыкант играл на скрипке - я в глаза ему глядел.
Я не то чтоб любопытствовал - я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки - я надеялся понять,
как умеют эти руки эти звуки извлекать
из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и зажечь...
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?

Счастлив дом, где звуки скрипки наставляют нас на путь
и вселяют в нас надежды... Остальное как-нибудь.
Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу,
по чьему благословенью я по небу лечу.
Счастлив он, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер,
музыкант, соорудивший из души моей костер.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она

Всё беснуются «звёзды» экрана и сцены,
Не могу видеть их, вмиг болит голова.
Лучше мне поглядеть на рожденье Селены,
Раствориться в объятьях её волшебства.

Нас пугают опять мировою войною.
В тёмном небе печальные звёзды не спят.
Солнца свет направляется в море Луною,
Море чувствует этот пронзительный взгляд.

Отражается в нем ясный лик на просторе,
В том и кроется смысл перемен берегов,
Они связаны вместе, Селена и Море –
Притяженье, рождённое в вихре веков.

Нас пугают войной, радиацией, гриппом –
Настоящая сущность вещей не видна.
Я рукой проведу по гитарным изгибам -
На поверхности Моря играет волна.

- Доктор, я возможно не по адресу…
Доктор, подскажите, как мне быть!
Почему зашкаливают градусы
И процессор пухнет и кипит?
Кулер не шумит - недавно менянный.
И апгрейд с апдейтом – всё пучком.
- Может, обострение весеннее?
- Я с такой напастью незнаком.

Доктор, объясните мне болезному,
Почему всегда, когда она
Задаёт вопросы бесполезные,
Торможу и висну, вот те на!
Я лагаю и туплю на полную
И в ответ несу какой-то бред!
И скажу Вам, доктор, вещь крамольную:
Я прощу ей даже хардрезет!

И свиданья наши с ней нежданные
Обжигают матрицу мою!
Для неё готов расшарить данные,
Что в секретной папке я храню!
Доктор, помогите, мне не справиться!
Ради бота помереть готов!
Ну, когда же наконец появится
Психоаналитик для компов?!

Журчат ручьи, кричат грачи.
И тает лёд и сердце тает.
И даже «пень» в апрельский день
Порой Макбуком стать мечтает.

Полковник отставной от армии свободен.
И генерал свободен от армии своей;
Свободен капитан в подземном переходе
От армии свободен, но не от костылей.

На улице - октябрь; не солнечный, неброский;
Как водится, стоит - в календаре иксом.
Стоит автомобиль для грузоперевозки,
Свободу придавив передним колесом.

Полковник отставной от армии свободен.
И генерал - свободен, и капитан - вполне.
Все трое у метро запутались в погоде;
Все трое вспоминать не любят о войне.

Полковник отставной спускается неспешно;
Что помнить о войне? Нелегкий это груз.
Он защищал Союз под небом Будапешта
И защитил бы вновь, да кончился Союз.

Полковник отставной «не видит» капитана;
Хромает капитан устало сквозь вагон;
В глазах его горят костры Афганистана;
Талант не вспоминать - дается нелегко.

"Свободен, капитан!" - в ушах грохочет окрик.
Свободно место. Сел полковник отставной.
Гранитный генерал в октябрь сурово смотрит,
Пытаясь покачать гранитной головой...

Полковник отставной от армии свободен.
И генерал свободен от армии своей;
Свободен капитан в подземном переходе
От армии свободен, но не от костылей.

Ночь наступает и сотни ворчливых фелук
Шепчутся с пирсом, скребя животами по дну.
Мол изогнулся, как будто снаряженный лук,
В море нацелившись, ранить решился волну.
Морю же эта тщета до смешного мелка,
Море тоскует по плачу стремительных птиц.
Море, ворочаясь, плещет в свои берега,
Чтобы до срока поднять белокрылых певиц.

Море зовет
Чайку в ночи.
Море зовет -
Берег молчит.
Помнят ветра
Жалобный крик,
Но до утра
Спит материк.

В тучах, повисших на скалах, как клочья слюды,
Явит Селена свой сонный, задумчивый лик.
Кутаясь в зыбкий туман от последней звезды,
Призрачный мир тишины стережет материк.
Но, в нетерпенье вздымаясь в расселинах скал,
Море настойчиво требует: "Ну же, проснись!"
Так осязаема древняя эта тоска
По белоснежному плачу, летящему ввысь.

18.11.2002г.

Ночь опустилась на стены замка, погасли в окнах огни
Лишь мерцает один огонек у западной стены.
Мерцай огонек, надежда гори. В устах трепещут слова.
Приду я к тебе, любимая жди. Снова, снова и снова.

Высоки стены, да ночь темна, пусть стража ходит кругом.
Но светит в ночи мне твой огонек - он будет моим маяком.
Мерцай огонек, надежда гори. В устах трепещут слова.
Приду я к тебе, любимая жди. Снова, снова и снова.

Со мною Бог и ангел хранит. Мой путь освящает любовь.
Наступит день — исчерпав срок и мы увидимся вновь.
Мерцай огонек, надежда гори. В устах трепещут слова.
Приду я к тебе, любимая жди. Снова, снова и снова.

Двенадцать месяцев

Стихи: Марат Абдрахманов
Музыка: Олег Миляев

Бахрома кружевная укрывает берёзы,
Лес наполнен до края ледяным молоком,
Все утихло до срока в ожиданьи морозов,
На тропе одинокой следы башмачков.
Ночь, день,
Где ты зимняя сказка,
Мир золочённых карет,
Ярких красок!
Свет, тень,
Ты гори, гори ясно,
Пусть твой призрачный свет,
Дарит счастье.

В снеговой колыбели, в сердце тёмного леса,
Где с дубами метели ведут разговор,
На полночной поляне, за еловой завесой,
Братья-месяцы жгут новогодний костер.
Ночь, день,
Где ты зимняя сказка,
Мир золочённых карет,
Ярких красок!
Свет, тень,
Ты гори, гори ясно,
Пусть твой призрачный свет,
Дарит счастье.

Пламя вьётся всё выше, все быстрее минуты,
Все отчётливей слышится скрип башмачков,
И вот-вот приключится настоящее чудо,
И в согретые души вернется любовь.
День, ночь,
Расцветает подснежник,
Вдаль мчится тройка коней
Белоснежных
Тень, прочь!
Прав листок календарный
Но, машет братец-Апрель,
До свиданья...

Когда сквозь асфальт
Мария Махова
Когда сквозь асфальт пробивается тонкий стебель,
я думаю – кто сильнее здесь, кто сильнее?
Стальная птица обгонит живую в небе,
и птица живая не будет тягаться с нею.

Не будет тягаться, даже имея право -
живому не надо соревноваться с мёртвым.
А вот стебелёк пробился, и это правда.
И, значит, мир будет слышать живые ноты.

Когда-нибудь мы устанем и всё отпустим.
Когда-нибудь всё поймём до последней дрожи.
И то, что звучало нотой высокой грусти,
к нам явится вновь, чтоб пульсировать здесь, под кожей.

И всё отойдёт, что мешало дышать когда-то,
рассеются тучи и светлыми станут лица.
Расти, стебелёк, ты сильнее любых асфальтов.
И слушай, о чём поёт в синем небе птица.

Кот шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий и с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужиной дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал.
А если и заметил, то ворчал,
А мог еще и палкой замахнуться.
Он убегал, когда мог увернуться.

Он с грустью думал: "Я такой урод.
Ну кто такого жить к себе возьмет".
Так шел он, шел по краешку дороги
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие две ноги,
Обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе кот закрыл глаза,
А человек нагнулся и сказал:

"Красавец-то какой! А ухо! Взгляд!
Пойдешь со мной? Я буду очень рад.
Принцессу и дворец не обещаю,
А молочком с сосиской угощаю."
Присел и протянул к нему ладошку.
Он первый раз держал в ладошках кошку.
Взглянул на небо, думал дождь закапал.
А это кот в руках от счастья плакал.

Меж нами нет любви. Какая-то прохладца,
Как если бы у нас сердца оборвались.
Ну как ей удалось за пазуху прокрасться?
Должно быть, мы с тобой некрепко обнялись.

Меж нами нет любви. Не стоит суесловья!
Но снова кто-то врёт и "да" рифмует с "нет".
И снова говорит: любовь, любви, любовью -
Холодные как лёд, и чистые как снег.

Но если нет любви - тогда какого чёрта
Мы тянем эту нить из вечного клубка?
Затем, что не дано любви иного сорта,
И надо как-то жить, раз живы мы пока.

УГОМОН

Стихи: Наталья Колмогорова
Музыка: Олег Миляев

Словно бусины на нитке –
Звёзды за окном,
Ходит-бродит у калитки
Добрый Угомон.
В дом войдёт он без опаски
И навеет сон,
И расскажет на ночь сказки
Славный Угомон.

Он поправит одеяло –
Баю-баю-бай!
До чего ж уютно стало,
Ну-ка, засыпай!

А на нём – халат из плюша,
Синий колпачок,
Сном излечит наши души
Милый старичок!
Видишь всполохи зарницы?
Дили-дили-дон!
Всем велел угомониться
Мудрый Угомон.

Снова ночью к нам приходит
Сладкий-сладкий сон…
Это рядом где-то бродит
Славный Угомон.

Не печалься, ведь мир бесконечен,
Не грусти о прошедших годах.
Век земной, словно миг, быстротечен,
Но забудь про ненастье и страх.

У яркой звезды повстречаемся снова,
И вновь будет с нами великое слово:
О счастье безграничном,
О том, что каждый — личность,
Что мысль всегда — первична...
Материя — потом.

Наша грусть превратится в надежду,
Наша боль превратится в любовь.
Будет так же, бесспорно, как прежде,
Повторится, конечно, всё вновь.

И мы возвратимся, иначе нет смысла...
Иначе, зачем нам даны наши мысли:
О счастье безграничном,
О том, что каждый — личность...
Поймём, что смерть вторична,
Первична лишь любовь.

Так зачем бьёмся мы за химеру:
Кто за власть, кто за деньги… смешно.
И, порою, не ведая меры,
Боль творим и беду заодно.

Понять бы всем нам и, как можно, скорее:
Деньгами и властью судьбу не измерить...
И станет мир прекрасней,
А, значит, не напрасно
Мы смотрим в небо страстно
На ясную Звезду.

Мир конечный… как был бы он скучен!
В нём бы места душе не нашлось.
Тот, что есть, он честнее и лучше,
Посмотри, в небе Солнце взошло.

Великое счастье родиться на свете
Под Солнцем-звездою, но все мы в ответе
За правду и надежду,
За веру, счастье, нежность,
Всего, конечно, прежде -
За вечную любовь.

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.

Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.

И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.

И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.

Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.

И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
1956 г.

Белое поле, дальний огонёк,
Тихо кружится мягкий снежок.
За пригорком роща,
А за ней овраг.
Всё могло быть проще,
Да вышло не так.

Серая кобылка тащится едва.
Путник-то всё шепчет чёрствые слова.
Может быть, он бредит.
Ему невдомёк,
Куда же он едет…
…Всё дальше огонёк…

Скоро стемнеет… А путнику плевать.
Ему лишь бы ехать, да чтобы не молчать.
Слово на морозе –
Лёгонький парок.
Всё скрипят полозья,
Всё дальше огонёк…

Едет вдоль рощи, обогнул овраг,
Едва не свалился, да вышло не так.
Путник вскинул очи…
Кто ж его зажёг?
Впереди средь ночи
Тихий огонёк.

Хорошо уехать в Таллин,
Что уже снежком завален
И уже зимой застелен,
и увидеть Элен с Яном,
Да, увидеть Яна с Элен.

Мне ведь многого не надо,
Мой приезд почти бесцелен
Побродить по ресторанам,
Постоять под снегопадом
И увидеть Яна с Элен,
Да увидеть Элен с Яном.

И прислушаться к метелям,
Что шуруют о фрамугу,
И увидеть Ян и Элен,
Да увидеть - Ян и Элен.
Улыбаются друг другу.

А однажды утром рано
Вновь отъехать от перрона
Прямо в сторону бурана,
Где уже не будет Элен,
Где уже не будет Яна.
Да, ни Элен и ни Яна…

И кому-то как бы снится:
Пароход идет,
Поезд едет, и глядится
Кто-то в небосвод.

Как, скажите, провожали
В путь-дорогу вас,
На перроне, на причале,
Не смыкая глаз,

До конца вам вслед смотрели
И, маша рукой,
О далеких встречах пели
Над большой рекой...

Кто б ты ни был, проходящий
Жизнью, проходи,
В зазеркальный свод молчащий
Долго не гляди,

Ибо так твой дух захватит
От его путей,
Что для слез тебе не хватит
Жизней и смертей.

Для неё, для неё - все бессонные ночи
Все к её, все к её загорелым ногам
Твои мысли о ней так чисты, непорочны
Ты за ней, ты за ней хоть к чужим берегам

Про неё все стихи и неспетые песни
Ее образ пьянит, как "кокур эритаж"...
И лишь только зато, что бы ночью быть вместе
Ты коня и пол царства в придачу отдашь

А она холодна, как вершина Ай-Петри...
И любовь солона, как вода в Донузлав
И на утро уйдет, забрав деньги в конверте
С ледяным равнодушьем в зеленых глазах

Для неё, для неё,
Для неё, - все бессонные ночи
Все к её, все к её загорелым ногам
Твои мысли о ней так чисты, непорочны
Но осталось тебе горький дым и "Агдам"

Я червонцы свои не копил...
В пыльном, тёмном чулане не складывал
Каждый день я ей розы дарил
Все желанья её предугадывал.

Книги с детства читать я любил...
С пяти лет ходил в библиотеку...
Но ни тома себе не купил
Для неё я залез в ипотеку...

Вместо книг покупал ей вина..
Вместо Бунина кольца и шубки
А когда подарил Куприна
Она надула прелестные губки.

Я ишачил двужильным конем
Сталеваром шестого разряда...
Чтоб могла она ночью и днем
Буржуазные мерить наряды..

Она пела о верности мне..
Утопая в бриллиантах и платьях
Но однажды её, по весне...
Обнаружил в соседских объятьях...

Уже год как я с новой женой...
Хорошо нам и в стужу и в слякоть
Только я вместо роз, покупаю Дюма..
И читаю...и есть во что прятать...

Что ты раскричался, Ворон мой, не ко времени?
Мы же одного, видать, с тобой роду-племени.
Оба одиноко в небесах, жизнью тертые.
Оба смотрим пристально в глаза. Оба гордые.

Что-то раскричался Ворон мой – не накликал бы!
Сколько обходили стороной, да разбили лбы!
Сколько продирались напролом – так и канули…
Мы же поднимались на крыло, хоть и падали!

Встану на заре. Распахну ставни.
Ворон на горе ворожить станет.
Ворон на дубу вещий клюв точит:
Он мою судьбу знает до точки!..
воронО крыло. Воронен коготь.
Око смотрит зло – лучше не трогать!
Брат недобрый мой, метроном жизни,
Скоро ль надо мной сотворишь тризну?

Что-то раскричался Ворон мой – не к добру, видать.
ПОлно потешаться надо мной! Будет душу рвать!!
Ожидает белое вино сотоварищей.
Ты же знаешь, я готов давно отоварить счет.

Встану на заре. Распахну ставни.
Ворон на горе ворожить станет.
Ворон на дубу вещий клюв точит:
Он мою судьбу знает до точки!..
воронО крыло. Воронен коготь.
Око смотрит зло – лучше не трогать!
Брат недобрый мой, метроном жизни,
Скоро ль надо мной сотворишь тризну?

Что ты раскричался, Ворон мой!
Что ты?..
Ладно…
Пустое!..

В древнем граде Вавилон
Жил один мудрец - Саргон.
Он был стар, но вот решил поехать

Посмотреть на белый свет,
Разыскать тот мир, без бед,
Где ему на всё дадут ответ.

Припев:
И вот дорога, путь не лёгкий,
То хлещет дождь, то ветра свист.
Скрипит повозка и дороге нет границ.
Безумный старец, одержимый
Идеей мира и добра,
Всё с большей силой бьёт любимого осла.

Вот так бродил он по земле,
Скитался в полной нищете,
И не нашёл он ни тепла,
Ни понимания нигде.

«О люди, что же вы творите? -
Кричал он всем, что было сил.
- Вы ненавидите и льстите
И неужели не любил
Никто из вас?»

Припев:
И вот дорога, путь не лёгкий,
То хлещет дождь, то ветра свист.
Скрипит повозка и дороге нет границ.
Безумный старец, одержимый
Идеей мира и добра,
Всё с большей силой бьёт любимого осла.

«Зачем скитаюсь по земле? -
Сказал он вдруг и тут же сник.
- Ведь нет земли родней чем дом,
Зачем учу чужих, как жить?

Зачем я мучаю себя,
Зачем страдаю за других,
Ведь там семья, друзья, дома,
Всё мне внимало, тут же их
Так не хватает...»

Припев:
И вновь дорога, путь не лёгкий,
То хлещет дождь, то ветра свист.
Скрипит повозка и дороге нет границ.
А мудрый старец, одержимый
Идеей мира и добра,
Уже давно не бьёт любимого осла.

А. Киреев «Пирога»

Плывут немые облака,
Светла дорога,
По ней прозрачна и легка
Скользит пирога.
Скользит пирога над землёй
В лучах рассвета
И мальчик спит в пироге той
Похож на лето.

Он спит не ведая куда
Несет теченье
И жизнь не радость, не беда,
А приключенье.
Рука не трогает весла
Несёт пирогу,
Вода прозрачна и светла
И слава Богу.

Сойдется тихая река
С рекой познаний
И образуется река
Воспоминаний.
И покачнется тяжело
Его пирога,
И он возьмется за весло
И слава Богу.

Он поплывет через моря
И океаны,
И он увидит как горят
Сердца и страны.
Ночей и будней штормовых
Случится много,
Но он останется в живых
И слава Богу.

Пирога по небу парит
В седую просинь,
В пироге той сидит старик –
Похож на осень.
Рука не трогает весла
Несёт пирогу,
Вода прозрачна и светла
И слава Богу.